Вокруг Света 1990 № 02 (2593) - [45]

После возвращения в Россию поэт опубликовал свои путевые заметки, а также океанийские мифы и легенды в различных газетах и журналах. Выступал во многих городах России с лекциями об Океании.

В 1920-х годах во Франции Бальмонт готовил к печати книгу «Океания, Полинезия, Ява, Япония. Путевые очерки», но она не была издана. Бальмонт оставался во Франции до самой смерти в 1942 году.

Этой, к сожалению, не состоявшейся книге, наверно, можно было бы предпослать слова поэта, которые он, завершая свое путешествие, писал Анучину: «Если бы я должен был ответить, что произвело на меня самое сильное впечатление, я ответил бы — звездные ночи на корабле и вечерние зори. Это вольность безграничного Неба над безграничным Морем. Дикие красивые лица зулусов и папуасов, этих истых детей Солнца. Упоительные глаза маорийских женщин и их татуированные лица. Сновиденно прекрасные, неправдоподобно овоздушненные лагунные воды коралловых затонов. Смеющиеся лица тонганцев и самоанцев, дающих наконец почувствовать европейцу, что есть еще на земле счастливые народы, где все сплошь счастливы. Пляски самоанок, на которые нельзя смотреть, не влюбляясь в них. Исполненный нежности и грусти гамеланг, музыка Явы, выслушав которую однажды, уже будешь тосковать по ней всю жизнь. Малайки, которые все очаровательны и грациозны, как красивые маленькие сказки. Необузданный лес на горах дикой Суматры. Это последнее, вместе с коралловыми лагунами, я считаю самым красивым из всего, что я видел в своей жизни, наряду с Кавказом, Мексикой, Испанией и Египтом. Хорошо было также первое впечатление от Цейлона. Почувствовалось странное братство с Сингалезами, расовое сродство, большое и таинственное. Индия понравилась мне всего менее. После России она кажется повторением. И та же тоска земная, та же тяжкая ужасающая глушь. Не понравилась — это не то слово. Щемящая боль от нее дрожала в душе все время. Трижды несчастная страна, безвозвратно пригнетенная. Вот и все, что пока я могу сказать. Мне глубоко грустно от всего хода человеческой истории. Я считаю, что человечество переходит от ошибки к ошибке, и теперешняя его ошибка — порывание связи с Землей и союза с Солнцем, наравне с идиотическим увеличением механической скорости движения есть самая прискорбная и некрасивая из всех ошибок. Чтобы не чувствовать отчаяния и не потерять радость бытия, мы имеем, я думаю, лишь один Архимедов рычаг — мысль личного совершенствования и внутреннего умножения своей личности».

Наталья Новикова, хранитель этнографической коллекции Музея антропологии МГУ.

Роджер Желязны, Фред Сейберхэген. Витки

Когда мы добрались до придорожного ресторана, у меня буквально кружилась от голода голова. Усевшись за боковым столиком, я заказал бифштекс. Мой спутник сделал то, о чем я только фантазировал по дороге: он заказал сразу три. Прикончил и занялся пирогом прежде, чем я справился со своим одним.

Наконец он глубоко вздохнул, поглядел на меня и сказал:

— Знаешь, тебе не мешало бы побриться.

Я кивнул.

— Не захватил с собой своего парикмахера.

— Подожди минутку.— Кэтлам наклонился, открыл свою дорожную сумку и, покопавшись там, достал пластиковую одноразовую бритву с маленьким тюбиком мыльного крема. Он положил их на стол и подтолкнул в мою сторону.— Я на всякий случай всегда таскаю с собой несколько таких штуковин. Похоже, ты как раз такой случай.

Он налил себе еще одну чашку кофе.

— Спасибо,— поблагодарил я, подбирая с тарелки последние съедобные крохи и, поглядев в сторону туалетной комнаты, добавил: — Пожалуй, я твоим предложением воспользуюсь.

Когда я умылся, побрился и причесался, из зеркала на меня взглянул человек вполне приличного вида, сытый и даже отдохнувший. Удивительно! Я выбросил использованное лезвие и вернулся в зал.

Кроме чека, на столе ничего не было.

Я рассмеялся, как не смеялся уже давно, и даже не рассердился на Кэтлама, потому что мне следовало догадаться, что именно этим все и кончится. Однако чувство у меня возникло такое, словно я потерял нечто большее, чем деньги.

И в шашки он играл действительно великолепно.

Глава 14

Городок я нашел именно там, где сказал Кэтлам, чуть дальше по дороге. И я действительно купил там новые брюки, рубашку и пиджак.

По дороге в город я миновал небольшой мотель на окраине. Можно было бы снять комнату, и один только душ окупил бы все расходы. Когда я сказал, что буду платить наличными и клерк не увидел у меня багажа, он попросил деньги вперед. Я, разумеется, согласился и получил комнату. Затем вымылся и растянулся на кровати.

До сих пор мне удавалось остаться в живых, только используя новую, активную сторону своего паранормального дара. Барбье оказался не готов к такому повороту событий, и я не сомневался, что результаты его обеспокоили. Однако не менее отчетливо я понимал, что теперь мне до самого конца путешествия придется полностью полагаться только на эту свою способность, чтобы выводить Барбье из равновесия и всегда быть впереди.

Утром я намеревался взять напрокат машину, но в таких случаях нужно либо платить наличными, либо пользоваться кредитными карточками. Однако наличных оставалось не так уж много, а на всех моих кредитных карточках значилось: «Дональд Белпатри».