Историки утверждают, что Христофор Колумб, увидев в подзорную трубу живописные кубинские берега, восхищенно воскликнул:
— Это самая прекрасная земля, которую видели глаза человеческие! Колумб если и мог произнести эти слова, то лишь после нескольких дней знакомства с Кубой. Во всяком случае, в момент открытия этой страны ему наверняка было не до природных красот. Представьте себе измотанного долгим плаванием путешественника среди враждебного, взбунтовавшегося экипажа. «Адмирал Индий» находился среди этих отчаянных людей на положении заложника, если не арестанта. И не исключено, что, окажись Куба на несколько сот миль к западу от своего подлинного местоположения, Колумб просто не дожил бы до ее открытия...
Хорошо еще, что незадолго до кубинской стоянки эскадра великого генуэзца (если только он действительно был родом из Италии, а не португальцем, как утверждалось недавно в лиссабонской прессе) побывала на Багамских островах, и раздраженные матросы немного поутихли. Недаром тот островок в обширном Багамском архипелаге он с облегчением назвал Сальвадором, то есть Спасителем...
Вот только матроса, первым оповестившего об этом спасении, Колумб «отблагодарил» совсем не по-адмиральски. Он пообещал Хуану Родригесу Берлисо, увидевшему с мачтовой бочки контуры Туанахани (так называли островок аборигены), что по возвращении в Испанию подарит ему бархатный костюм и крупную сумму в придачу. Но слова своего Колумб не сдержал, хотя и получил от королевы Изабеллы приз для самого зоркого участника экспедиции.
— Мы непременно доплывем до этого крошечного Сальвадора. Притом доплывем... на каноэ,— увлеченно рассказывал мне однажды замечательный кубинский географ и путешественник, заместитель министра культуры республики Антонио Нуньес Хименес. Бывший, капитан повстанческой армии и боевой соратник Фиделя Кастро, он и сейчас похож на классического мятежника со склонов Сьерра-Маэстры: поджарый, энергичный, с неслышной походкой и вместе с тем решительной жестикуляцией.
Тот наш разговор с Нуньесом Хименесом растянулся на весь вечер. Встретились же мы случайно в одном из номеров гаванского отеля «Ривьера». Прославленный автор «Географии Кубы», запрещенной три десятилетия назад диктатором Батистой (в том числе и в связи с упоминаниями о Советском Союзе), но с огромным успехом переизданной после революции, поделился со мной замыслом интереснейшего путешествия.
— Тебе, конечно, знакома, — говорил он, — кочующая по прессе версия о том, что, если бы не вторжение испанских завоевателей-конкистадоров, то Кубу ждало безоблачное будущее. Но такие рассуждения по меньшей мере ненаучны. Не будь даже колумбовых открытий, этой земле суждено было очень скоро стать жертвой другого, не менее грозного нашествия.
Нуньес Хименес пыхнул крепкой, ручной выделки сигарой из пинарского табака, а затем продолжал:
— Я говорю о воинственных племенах южноамериканских индейцев-карибов. Тех, что вышли из глубин амазонской сельвы и научились плавать в лодках даже по морю. Беспощадностью к своим жертвам они наводили на современников почти животный ужас. Постепенно они захватили Малые Антильские острова, высадились на Пуэрто-Рико, стали «подбирать ключи» к Гаити и Кубе. Но вот непредвиденная для карибов драма: наперерез их ощетинившимся копьями лодкам устремились неведомые большие корабли.
— Звучит увлекательно и правдоподобно,— заметил я.— Но ведь найдутся, как всегда, авторитетные скептики и обвинят приверженцев столь «авантюрной» версии в склонности к фантазиям...
— А мы будем бороться. Для этого и собрались мы, географы и путешественники Латинской Америки, в большую группу, построили себе флотилию каноэ и прошли весь путь средневековых карибов по Амазонке, Ориноко и далее по атлантическим водам,— глаза Нуньеса Хименеса лукаво блеснули.
Индейцы, испанцы, креолы, невольники...
Кубинцы страстно любят пиво, при этом пьянства почти не существует. Обстановка в большинстве кубинских баров довольно скромная, кондиционеры есть не везде, но сказать даже в тесной придорожной харчевне: «Дайте мне холодного пива» — значит обидеть администрацию. На Кубе просто не подозревают, что торговать этим напитком можно без предварительного охлаждения.
Самое, пожалуй, популярное в республике пиво выпускается в безукоризненно чистых, сверкающих красной медью цехах завода прохладительных напитков в гаванской муниципии Которро. В знак особой профессиональной гордости предприятие наклеивает на каждую бутылочку цветную этикетку со знаком качества и профилем индейского вождя. Резко очерченный подбородок, орлиный нос, гордый взгляд, пышный убор из перьев тропических птиц...
Звали этого индейца Атуэй.
— Да, он, конечно, не ведал о пиве,— с улыбкой признался в разговоре со мной один из инженеров на заводе в Которро.— Но он — герой. Внутренний потребитель и зарубежные импортеры не желают никаких других названий.
Легенды повествуют о том, что в 1510 году Атуэй, увидев кровавые злодеяния конкистадоров на соседнем Гаити, смело переплыл на лодке штормовой Наветренный пролив, чтобы предупредить жителей о нашествии и подготовиться к его отражению. Вместе с Атуэем прибыли 400 его соплеменников — мужчин, женщин и детей, которые предпочли этот опасный переход гибели от испанских мушкетов и шпаг.
