Вокруг Света 1989 № 04 (2583) - [26]

Ситуация осложнилась тем, что через деревню должно было пройти Панамериканское шоссе. В 1977 году сюда доставили первый бульдозер. Изоляции деревни пришел конец. У населения появилась возможность сбывать добытых черепах и яйца на сторону. Появились и новые пришлые браконьеры. Пока Клиффтон метил самок черепах в одном месте, злоумышленники орудовали в другом. В 1979 году к Клиффтону прибыл помощник-фотограф, а мексиканское правительство прислало в деревню небольшой отряд военных моряков, которому надлежало нести охрану морских черепах. Но браконьерство продолжалось.

«Однажды вечером,— вспоминает на страницах журнала «Интернэшнл уайлдлайд» Клиффтон,— я и фотограф выехали в море на лодке, чтобы пометить черепах. В брачный период поймать черепаху ничего не стоит. Вдруг мы увидели лодку и немедля поплыли к ней, не заметив, как появилась вторая. В обеих сидели вооруженные браконьеры. Они стали грозить мне оружием. Пришлось ретироваться. Так из преследователей мы превратились в преследуемых». А через несколько дней после этого случая дом, где жил Клиффтон, был обстрелян.

В другой раз Ким увидел, как в грузовик загружают отловленных черепах. Он немедленно отправился за военными моряками. В крытом кузове было обнаружено 140 живых черепах. Такой груз стоил более 40 тысяч долларов. Грузовик конфисковали, а черепах выпустили в море. По закону браконьерам за ловлю черепах и разорение гнезд грозит двухгодичное заключение, но в действительности редко кто из них попадает на скамью подсудимых.

После того как мексиканское правительство стало выдавать индейцам Маруаты определенные субсидии и официально разрешило отлавливать ежемесячно по 250 черепах-самцов с сентября по декабрь, взаимоотношения Клиффтона с индейцами заметно улучшились.

«Если вы окажете этим людям хотя бы небольшую помощь, достаточную, чтобы сводить концы с концами, они будут работать с вами, а не против вас»,— объясняет Клиффтон. Ким не раз рассказывал местным жителям о том, какую ценность представляют собой зеленые черепахи и как важно восстановить их былую численность. Постепенно индейцы деревни Маруата из врагов превратились в его помощников.

По материалам зарубежной печати подготовил Е. Солдаткин

Инисмей. Царь сарматов

В конце октября 1984 года директору Института археологии АН УССР позвонил начальник экспедиции Винницкого краеведческого музея Борис Иванович Лобай. Он сообщил, что обнаружены богатые сарматские захоронения, а золотые изделия требуют срочной консервации прямо в поле, и попросил прислать реставратора и специалиста по сарматам.

Спешка, однако, объяснялась не только найденным золотом. Дело в том, что сарматы — ираноязычные кочевники, обитавшие с III .века до нашей эры по начало IV века нашей эры в степях от Урала до Дуная и оттеснившие с территории современной Украины скифов,— до сих пор во многом остаются загадкой. И если на Волге, Дону и Кубани их погребения исчисляются тысячами, то в наших степях они более редки. И уж совсем единичны у нас захоронения знати.

Два самых богатых из сарматских погребений Украины — Соколова Могила на Южном Буге и Ногайчинский курган в Крыму — были исследованы в 1974 году. И вот ровно через десять лет — опять захоронения знати, целых три — у Михайловки в Одесской области, Чугуно-Крепинки в Донбассе и здесь, в Порогах.

Первым, кого я увидел на раскопе, был солдат с автоматом — охрана. Навстречу нам вышли сотрудники экспедиции, мы едва поздоровались и поспешили к центру раскопа, где виднелась обширная яма, огороженная веревками.

Погребение было совершено в катакомбе — подземной камере, выкопанной в стене входной ямы. Вход в нее был заложен камнями. Свод камеры обрушился еще в древности, и потому камеру вскрыли сверху. У стены, ближе к углу, стоял деревянный саркофаг. Стенки его истлели, осталась лишь одна поперечная, в головах. В центре ее было вырезано круглое отверстие, закрытое деревянной пробкой. На дне саркофага лежал скелет воина. По грациальным костям черепа и конечностей можно было сразу определить, что этот сармат был строен и красив. На дне саркофага виднелись остатки кожаной одежды ярко-красного тона, и на фоне их на груди и руках пронзительно поблескивали золотые трубочки, которыми была расшита одежда. У плеча лежала массивная золотая гривна — шейный обруч из двух перевитых проволок, оканчивающихся удивительными по выразительности головками лошадей, упирающимися в ажурное кольцо-замок. Горбоносые морды, тяжелые скулы и стоячие гривы передавали облик степной лошади. Длинные, прижатые к массивному затылку уши были инкрустированы голубовато-зеленой бирюзой, так хорошо смотрящейся на теплом фоне золота, а посреди молочно-белого яблока «сорочьего» глаза лошади на меня злобно и недоверчиво глядел карий зрачок. Длина головок животных была не более пяти сантиметров, а диаметр глаза — всего пять миллиметров.

Такая же тяжелая горбоносая морда, костистые ноги и мускулистый круп степняка предстают в виде ручки невысокого серебряного кубка. Вся фигурка величиной не более спичечного коробка. Поистине «враг, сильный конем», как писал о сарматах Овидий!