Вокруг Света 1989 № 04 (2583) - [22]

— Да,— ответил он.

— Прекрасно,— отыскивая в кармане вторую конфету, сказал я и сунул ребенку другую конфету.— Вот так удача! Вот и подружились! — твердил я, стараясь изобразить на лице искренность.

Я тогда совершенно не знал, что минаро — люди довольно осторожные, полностью лишенные наивной доверчивости, отличающей большинство тибетцев. Бросив короткое «джулай», мой минаро с широкой улыбкой на лице развернулся и быстро зашагал прочь вместе с сыном, уплетающим мои конфеты.

«Следующего не упущу»,— сказал я себе твердо. Но, несмотря на все усилия, в это утро я не встретил больше ни одного минаро, хотя базар был заполнен приезжими до отказа. Несколько недель жизни в Каргиле научили меня разбираться в еде. Последними фруктами, которые я ел, были сушеные абрикосы, но с тех пор прошел уже месяц. Свежий виноград манил неудержимо. Я наконец решился и купил несколько гроздей с мелкими, еще не вполне созревшими ягодами размером с чернику. Тут появилась новая дилемма: мыть или не мыть виноград, поскольку ясно, что в местной воде бактерий больше, чем в базарной пыли! Поразмыслив, я решил просто-напросто обтереть виноград полой рубашки, вполне подходящей для этой цели, и уже приступил к этой процедуре, как вдруг появился мой знакомый минаро со своим отпрыском, который играл фантиками, оставшимися от моих конфет.

Он направился прямо ко мне, недоверчиво улыбаясь:

— Раш.

Мой рот был набит виноградом, и не оставалось ничего другого, как только с глупым видом смотреть на него.

— Раш, раш,— повторил он.

Тут я решил воспользоваться своим знанием тибетского.

— Раш, каре ре? — спросил я, выплевывая косточки.

— Да, ре,— ответил минаро, указывая на пакет.

Таким образом удалось установить контакт и выяснить, что на языке минаро «раш» означает «виноград». Стараясь не упустить возможности, я тут же познакомился с минаро. Его звали Дорже Намгиал, и был он из деревни Гаркунд.

Дорже Намгиал — тибетское имя, означающее «небесный гром». В этом нет ничего удивительного, если учесть, что в VIII веке народ минаро проиграл войну с тибетскими завоевателями, а позже частично принял ламаизм. Для него, как и для меня, тибетский язык был иностранным — языком, которым он владел лучше меня, но который все же считал чужим. Его длинный нос, выразительная мимика и светлые глаза говорили о нашем родстве.

Дорже все понял, прежде чем я успел раскрыть рот.

— Я знаю, что мы похожи,— сказал он медленно сиплым голосом.

Я чуть было не подавился своим виноградом. Позднее до меня дошло, что тибетцы, ладакхи и индийцы, проходящие через его деревню, должно быть, не отказывали себе в удовольствии заметить, что у него смешная наружность.

— Пойдем ко мне, угощу тебя чаем. Там же и поговорим,— сказал я Дорже, ведя его на постоялый двор, где пришлось остановиться, поскольку в гостинице мест не было.

Я твердо решил, что не упущу пленника, и для начала решил напоить его чаем. Надо признаться, чай был отвратительным: вкус портила серая, с примесью слюды, вода из реки Суру, протекающая прямо за земляной стеной моего жилища.

Из-за плохого угощения я чувствовал себя крайне неловко. К счастью, Нордруп вовремя пришел мне на выручку, принеся пирожные и большой пакет со свежими абрикосами, которые Гром Небесный-младший начал уплетать с видимым удовольствием.

Когда наконец я напоил свою жертву чаем с козьим молоком и отправил Нордрупа за новой порцией абрикосов, то почувствовал, что пора начинать действовать.

— Так вот,— сказал я по-тибетски,— ты слышал о деревнях дрок-па в Заскаре?

— Да, конечно,— ответил Дорже.— Ты знаешь, раньше весь Ладакх и Заскар были нашими.

Так началась первая из моих бесед с Дорже Намгиалом, к которому вскоре присоединились и его приятели. Каждый день я собирал сколько мог сведения о минаро из деревень Гаркунд, Дарчика и Дах.

Одной из первых задач, стоящих перед нами, было составление словаря языка минаро. Единственный словарь этого языка, составленный Шоу и опубликованный в 1887 году, включал всего лишь сто семьдесят слов. В Каргиле мне удалось определить значение еще пятисот слов и записать их произношение на магнитную ленту. Я подумал, что это могло бы помочь языковедам лучше установить разницу между языком минаро и вариантами языка шина, распространенными в Читрале, Асторе и Гилгите.

Конечно, языковых вариантов существует великое множество, но большинство корней все же неизменны. Иногда сходство просто поражает, если принять во внимание расстояния, которые разделяют народы, говорящие на родственных языках. Так, например, санскрит и славянские языки во многих отношениях совершенно идентичны. Многие слова минаро, которые я записывал, казались мне очень знакомыми и были похожи на английские эквиваленты тех же слов. Многие слова имели окончания, созвучные греческим. Впрочем, некоторые слова минаро были заимствованы из тибетского и ладакхского языков, а эти языки, в свою очередь, усвоили многие слова минаро.

— Как по-вашему муравей? — спросил я как ни в чем не бывало.

— Ручи,— ответил Дорже.

— А как золото?