Вокруг Света 1989 № 02 (2581) - [42]

В те годы я и думать не думал, что эта ярмарочная картинка спустя тридцать с лишним лет приведет меня однажды в тихую белорусскую Неглюбку на Гомельщине, ныне знаменитую на весь мир своими домоткаными рушниками.

Трудно даже представить, как смог народ, живущий на этой не богатой красками земле, где одни пески да редкие сосняки, выдумать, вымечтать эти яркие цветы, что цветут зимой и летом на неглюбских рушниках. С младенческой поры колышутся над изголовьем человека в такт колыбельной качке яркие подсолнухи, пляшут черные медведи и скачут по черным узеньким дорожкам красные кони. Точно такие же рушники я видел в партизанских лесах Белоруссии — повязанные поверх крестов да столбиков, которыми отметила война могилы павших. Ветер разбрасывал по лесам рушниковые стежки-дорожки, и в сплетениях красных и черных узоров испуганно метались вышитые кони...

Сколько лет пролетело с тех пор, а ты все такая же светлая, все звенишь по камешкам, речка Свеня. Все так же, как и раньше, полощут в твоих водах неглюбские женщины свои рушники, отчего еще ярче расцветают на них узоры, и все лето полыхает по берегам твоим, не затухая, рушниковое разноцветье. Смотрю, как сушатся на зеленых берегах выбеленные водами и солнцем рушники. Три цвета жизни сплелись в них: белый, красный и черный, чтобы поведать об извечных чувствах человеческой души — о любви, радости и печали.

...Ткала рушник на старинных кроснах Татьяна Федоровна Деренок — что жизнь свою, ниточка по ниточке перебирала. Все годы как бы заново пережила: и войну, и гибель мужа, и послевоенное лихолетье. Но не только черными узорами прорастает в памяти прошлое — были ведь и красные годы жизни: первое свидание, первая материнская радость, женитьба сына, новоселье в доме с резными наличниками на окнах.

Перебирала Татьяна Федоровна жизнь свою — что рушник ткала. Не день, не два, а целых четыре месяца долгими зимними вечерами просидела за кроснами — чего только не переворошишь за это время в памяти.

Ткала себе рушник и думать не думала, что увидят его тысячи людей. А как узнала об этом, так и оторопела.

— Куда вы меня зовете, на какую такую выставку? — отнекивалась Татьяна Федоровна.— Да я в Москве ни разу не была, заблужусь и дороги назад не найду...

Но едва услышала, что не одну ее — соседок Марию Александровну Приходько да Марию Павловну Ковтунову тоже в Москву на выставку приглашают, так сразу и успокоилась: вместе оно веселее.

Нет, не потерялись в Москве Татьяна Федоровна Деренок и ее подруги — вернулись с первого Всесоюзного фестиваля художественного творчества с дипломами, медалями и премиями. Разговоров-то потом было! Целый месяц не закрывалась дверь в дом Татьяны Федоровны. Вся веска с расспросами к ней ходила, награды да подарки разглядывала.

Рушники, сработанные неглюбскими ткачихами на деревянных кроснах, пошли ходить по белу свету. На каких международных выставках они только не перебывали! В Нью-Йорке и Монреале, в Токио, в Париже и Брюсселе были и отовсюду возвращались с золотыми медалями. Даже американский музей Метрополитен и тот не устоял перед этой красотой: приобрел для своей коллекции несколько неглюбских рушников.

Повалили в Неглюбку со всей Белоруссии этнографы, искусствоведы, дизайнеры, художники и просто туристы. Каждая ткачиха — а их в деревне оказалось сто — вынула из сундука свои лучшие рушники и принесла в сельскую школу, где в большом зале решили устроить выставку. А как развесили их по стенам, так сами же ткачихи и ахнули: сплошной — от потолка до полу — водопад красок, орнаментов, узоров! Три дня продолжалась выставка, и все три дня неглюбские мастерицы пропадали в школе, зачарованные рушниками собственной работы. А потом снова засели за кросна ткать новые рушники. Татьяна Федоровна Деренок — в подарок невестке, Мария Александровна Приходько — дочке в приданое... А Мария Павловна Ковтунова еще и дочерей своих Настю, Веру да Валю рядом с собой за кросна усадила: пусть смотрят да учатся.

Неглюбская изба красна рушниками. Раньше в домах они украшали божницу, их так и называли: набожниками. Теперь свисают над телевизорами, обрамляют зеркала, сводят в рамку семейные фотографии на стенах. Как встарь, висят над детскими кроватками.

А какая свадьба обходится без рушника!

В самом начале свадьбы теща — такой здесь обычай — в вывернутом наизнанку кожухе встречает будущего зятя. Ведут его в дом и сажают рядом с суженой в красный угол, расцвеченный тещиными рушниками. А в этот же самый час в доме жениха развешивают рушники, сотканные невестой, и вся жениховская родня, соседи, а там, глядишь, и вся веска собралась посмотреть, на что способна молодая. Как линии судьбы по ладони, читают люди по рушниковым узорам характер, ум, сноровку молодой хозяйки.

Сегодня свадьба, может, далеко не во всем копирует старый обычай, но что касается рушника, обыкновенного домотканого неглюбского рушника, то он, как и встарь, служит лучшим украшением свадьбы.

Пляшет, поет, гомонит веселье, мелькают красными «колодками», «паликами» на рукавах самотканые женские кофты, подчеркнутые черными горжетами, вязаными красными поясами, пестрыми поневами. Смотришь на веселый хоровод красок и узоров и начинаешь думать, что это смотр художественного творчества, но вот один из гостей встряхивает головой и кричит «горько» — нет, это, оказывается, свадьба!