Вокруг Света 1988 № 11 (2578) - [4]

Вспоминаю свои впечатления от путешествия по Святому Носу, они свежи в памяти, лишь накануне вернулся из тайги. Хороши прибрежные боры с густыми зарослями рододендрона (то-то красиво здесь в пору его цветения!), есть участки кедровников и пихтачей, годами, видно, немало бывает ягод, но все-таки более всего врезались в память горестные картины обширных гарей. Лесные пожары прошлись по всему полуострову, особенно свирепствовал огонь в тот год, когда здесь работала лесоустроительная экспедиция из Белоруссии (совпадение, конечно, не случайное...). Справедливости ради надо сказать, что один из современных исследователей Байкала, председатель Байкальского отделения Географического общества В. Н. Моложников, еще в конце 60-х годов писал, что на Святом Носу трудно найти место, не испытавшее влияние огня. Он предрекал тогда дальнейшее усиление пожарной опасности в связи с развитием вольного туризма и оказался прав. В 1981— 1983 годах выгорела подчистую чуть ли не треть лесов полуострова, очень сильно пострадали и заросли кедрового стланика в подгольцовой зоне. Гибель трудновосстановимых пригольцовых лесов и зарослей приводит к образованию каменистых пустошей, развитию снежных лавин, все это обедняет природу, в частности, животный мир. Именно из-за пожаров покинули полуостров дикие северные олени, меньше стало соболей, белок, глухарей. Что же касается бурых медведей, которыми всегда славился Святой Нос (их изобилие отмечали И. Д. Черский, С. С. Туров и многие другие известные ученые), то главная беда этих животных уже не в пожарах. Вот что писал В. Н. Моложников в 1974 году:

«Если в 20-е годы текущего столетия за один день на небольшом отрезке каменистой литорали Байкала встречали до десятка медведей, то сейчас даже за месяц плавания трудно увидеть и одного зверя. В 1967 году мы учли на полуострове (Святой Нос — Ф. Ш.) всего около 10 медведей... в скором времени медведь на Святом Носу может исчезнуть. Мы нашли до сотни петель и различных сооружений (кулемы, заборы) для ловли медведей. По северному Байкалу и Святому Носу распространена охота с лодки — браконьерский способ, дающий подранков».

Не только с лодки, говорят местные жители, но и с катеров, причем из нарезного оружия. Проплывая мимо полуострова, лихие ловцы высаживаются на берег и настораживают петли, которые зачастую даже не проверяются. Все побережье Святого Носа, рассказывали старожилы, усеяно костями погибших от пуль и петель медведей. Правда, полностью этого зверя не истребили, сейчас его здесь, вероятно, несколько больше, чем двадцать лет назад. Будем надеяться, что, дожив до создания национального парка, «хозяин тайги» восстановит свою численность.

Свежие сплошные и частичные гари на Святом Носу сейчас, увы, самый распространенный пейзаж. Здесь работает теперь леспромхоз, проводит санитарные рубки, чтобы не дать распространиться по тайге лесным вредителям, жукам-дровосекам и короедам. Мера вынужденная, вероятно, правильная, однако очень горько видеть в глубине национального парка работу мощной лесорубочной техники, в том числе машин ЛП-49, запросто подхватывающих ствол дерева и укладывающих его на свой железный загривок...

«Вся тайга есть гарь в разных стадиях возобновления»,— вспоминаю я то ли печальный, то ли оптимистический афоризм профессора Василия Николаевича Скалона, неутомимого защитника Байкала.

В его иркутской квартире довелось мне в 50-х годах встречаться и с Василием Васильевичем Ламакиным, оба они, помнится, вкусно, «по-московски» пили чай вприкуску и дружно ругали некоего аспиранта (ныне известного ученого и администратора), который из высоких научных целей спилил по берегам Байкала все старые деревья, дабы уловить по их годовым кольцам колебания климата. Самый старый кедр был свален им в устье Чивыркуя, а самая могучая лиственница — на мысе Погонье, всего же изучено — со смертным, разумеется, исходом — более полутора тысяч образцов. Диссертация вышла на славу, зато Байкал обеднел...

Вспоминаю вслед за Скалоном и Ламакиным Владимира Николаевича Сукачева, Георгия Георгиевича Доппельмайра, основателя Баргузинского заповедника, Сергея Сергеевича Турова — все они, увы, ушли вслед за великим шаманом Курбулом куда-то к Верхним Людям, или на Верхнюю Землю, и как-то пусто стало без них на этом свете...

Заставляю себя вернуться на грешную землю к сегодняшним делам Забайкальского национального парка. По своим природным условиям и особенностям он, возможно, красивейший в стране, но нынешнее состояние его довольно сложное и трудное.

Сейчас там работает более пятидесяти человек, а со временем должно быть втрое больше. Руководит этим коллективом опытный специалист, лесовод Олег Леонидович Попов, который ранее был директором лесхоза здесь же, в Усть-Баргузине. Его помощники — главный лесничий Виктор Никитич Шурыгин, старший охотовед Евгений Дмитриевич Овдин, лесничий из Курбулика Сергей Петрович Домбровский — тоже не новички в своем деле, хотя и моложе своего начальника. Все они пришли работать, что называется, по зову сердца, полны желания испытать себя в новом для них — да и не только для них, можно сказать, для всех сибиряков! — деле становления одного из первых горно-таежных национальных парков.