Вокруг Света 1988 № 03 (2570) - [13]

На вопрос, заданный по-вьетнамски, он, как и прежде приветливо, но, будто оставаясь в мыслях далеко отсюда, молча кивнул головой. Вспомнив о близости Кампучии и отыскав на самом краю памяти когда-то известные кхмерские слова, я медленно составил фразу из учебника для начинающих. Результат превзошел ожидания. То ли мнонгский язык настолько схож с кхмерским (не случайно мнонгов называют «горными кхмерами»), то ли старик знал язык соседней страны, но лицо его оживилось, взгляд стал заинтересованным. Из ответной тирады я понял, что И Пуй Хра — мнонг. Остальное было за пределами моих лингвистических познаний, но на помощь подоспел И Тан, с удовольствием исполнявший роль переводчика.

Он не знал времени своего рождения. На вопрос о возрасте отвечал: «сто двадцать лет». Обычно долгожители склонны считать себя старше, чем на самом деле. Тем более, если возраст — единственное богатство, которое накопил человек за свою жизнь.

Он поймал триста слонов. В личном пользовании у него не было ни одного. С детства умел ловко метать копье, стрелять из арбалета, выслеживать зверей. С тринадцати лет, когда мнонгские подростки считались совершеннолетними, стал ходить на лов слонов в качестве «рмака» — подручного. В двадцать получил категорию «сай». Она дается тем, кто показал ловкость и умение и участвовал в поимке не менее пяти слонов. У сая в распоряжении юноша-рмак и домашний слон, а сам он во время охоты имеет право, кроме набедренной повязки, надевать рубаху, курить трубку, поддерживать огонь в костре на привале. Рмакам огонь не доверяли, а если костер все же гас, то виноватым считался не сай, который отвечал за него, а неудачное место ночлега. Оно немедленно менялось, как несущее дурные предзнаменования.

Еще лет через пять И Пуй Хра был удостоен звания «гру-15» — мастер, поймавший пятнадцать слонов; вдобавок к привилегиям сая, оно давало право спать во время лесной ночевки на циновке и возглавлять целую охотничью экспедицию: обычно от трех до двадцати экипажей, в каждом из которых — мастер, подручный и домашний слон. К тридцати годам он стал гру-30, и выходил на лов не иначе как начальником экспедиции.

Уже в ту далекую пору одни жители Дона ловили слонов, другие ими владели и торговали. Каждый раз, готовясь в поход, И Пуй Хра брал в долг слона, снаряжение и рис в расчете на две-три недели. В уплату долга уходили пойманные слоны. Если охота удачная, получали кое-какой доход: на рис для семьи, соль, жертвенных животных, постройку дома. Но часто дух — покровитель слонов Нгоет-Нгуаль наказывал слоноловов. Тогда долг переходил в счет будущей охоты.

Но это не означало, что И Пуй считался в общине и округе человеком второго сорта. Платой за высокий профессионализм было общественное признание. Не обязательно владеть слонами, дорогими кувшинами, фарфоровыми пиалами, бронзовыми гонгами, если в праздник триумфальной встречи охотников с добычей все слоны деревни приветствуют тебя трубным ревом, все гонги звучат в твою честь, и ты, еще молодой и сильный, ловя восхищенные взгляды соплеменников, подходишь к старинному кувшину с кэном не только раньше деревенских старейшин, но и самого повелителя мнонгов.

И Пуй — самый уважаемый человек в общине, хотя его дом — шан — гораздо беднее того, в котором мы обедали: стены не деревянные, а плетенные из бамбуковой щепы. Да владей он и тремя сотнями слонов, разве крепче бы стали его подгибающиеся ноги, разве теплее бы грела по ночам домотканая рубаха, разве вкуснее стал бы рис?

Я выслушал его автобиографию, так и не переборов в себе сомнений насчет возраста старика. Боясь бестактности, все же спросил, как он помнит счет годам. Он посмотрел на меня, как на подростка, который интересуется, откуда берутся дети.

— С тех пор как мне пилили зубы, люди сто семь раз выходили делать рэй.

Действительно, день такого события, как обработка здоровых зубов осколком булыжника, запомнится и на двести лет, если дожить, конечно. Выход на рэй с кровавым праздником жертвоприношения, нечеловеческим трудом на лесоповале и корчевке джунглей — это тоже как взрыв на фоне плавного, без особых событий, течения горской жизни. Он бывает каждый год, ибо от него зависит выживание людей.

Правда, И Пуй вспомнил и такое время, когда у мнонгов не доходили руки до рэя. Тогдашние пожары не были предвестниками урожаев на новых полях. Люди жгли селения соседей, воинственные джараи и сэданги нападали на банаров, которые вынуждены были бросить свои поля и уйти дальше в горы, мнонгские племена избивали друг друга и устраивали набеги на деревни эде и кхо, захватывали кувшины и гонги, а пленных продавали в рабство. Сам он был тогда еще подростком и в этих междоусобицах не участвовал.

— Но потом Кхунзюноп основал бан Дон, объединил мнонгов, и они перестали враждовать друг с другом. Увидев, что на этой земле мир, сюда пришли эде, кхмеры, лаосцы. Все стали жить дружно, защищаться от врагов, приручать слонов, ловить рыбу.

— А кто такой Кхунзюноп?

Мой вопрос был для старика явно неожиданным, и он замолчал. Потом я понял, что и мне, наверное, понадобилась бы минута на размышление, если бы кто-то спросил вот так прямо в лоб: «А кто такой Христос?» Ведь с Кхунзюнопа местные жители ведут, можно сказать, отсчет цивилизации.