Вокруг Света 1987 № 08 (2563) - [17]

Окончание следует

Людмила Шапошникова, лауреат премии имени Джавахарлала Неру

Первое прикосновение

Погружение не сулило ничего неожиданного — обычная пещера во Флориде, каких здесь десятки, если не сотни. Правда, предыдущие исследователи почему-то обошли ее своим вниманием.

Все меньше и меньше становится светящееся пятнышко у входа в грот. Потом — полная темнота. И только фонари и вспышки фотокамер высвечивают участки песчаного дна и заросшие мохнатыми водорослями стены пещеры Вакулла-Спрингс.

— Вода в пещере была теплая,— скажет потом один из участников экспедиции.— Бесчисленные рыбешки резвились почти у самых глаз — они нас не боялись, вероятно, потому, что видели человека впервые.

Аквалангисты забирались все дальше и дальше в глубь пещеры... Копать решили в одной из галерей, примыкающей к подводному гроту. Здесь, в толстом слое глины, был обнаружен полный скелет дюгоня. Как определили позже в лаборатории, его возраст достигал... 40 миллионов лет. А дальше, на песчаном дне пещеры, исследователей ждала целая россыпь останков крупных доисторических аллигаторов.

Но пещера продолжается, и вот из песка торчит нечто напоминающее огромный зуб. Скорее всего это бивень мастодонта. Поверхность его разрушена водой, но зато на срезе ясно виден цвет слоновой кости. Подводные исследователи приступают к раскопкам, и в полуметре от поверхности дна — челюсти древнего слона и внушительные зубы кархародона — гигантской акулы, обитавшей миллионы лет назад. А если покопаться еще? Но уже истекает время, отведенное на погружение.

Медленно, осторожно — обратно к свету, к маленькому голубоватому пятнышку, что брезжит далеко впереди. Два аллигатора — стражи подводного грота — поджидают исследователей у входа, но шум скутеров заставляет их убраться. Все находки подняты на поверхность. Френсис Ле Ген, руководитель экспедиции и автор опубликованного в итальянском журнале «Аввентура» фоторепортажа, доставил находки в лабораторию естественнонаучного музея в Гейне-вилле, где они будут изучены.

Знакомство с Вакулла-Спрингс состоялось. Скоро сюда прибудет большая специально экипированная экспедиция, и исследования будут продолжены.

Н. Николаев

Не вернулся из моря

За двадцать лет литературной работы мне доводилось лишь расспрашивать очевидцев подвигов. Этот произошел на моих глазах...

Луна светила ярче якорных огней. Над местом гибели парохода «Адмирал Нахимов» стояла армада спасателей: плавкран и водолазные боты, буксиры и носители подводных аппаратов, траулеры, катера, нефтесборщики... И хорошо было слышно, как динамики телефонных станций разносили дыхание работавших под водой людей. Их было много. Порой десятки водолазов уходили на грунт одновременно — с разных судов. И возвращались они со страшной ношей...

Впрочем, эпицентр горя переместился с места кораблекрушения в Новороссийск. Красные «Икарусы» с пассажирами в черных одеждах курсировали между гостиницами, горисполкомом и пятнадцатым причалом, где стоял самый скорбный в мире поезд — пять рефрижераторных вагонов с телами погибших. Сила материнского, отцовского, сыновнего горя была здесь такой, что казалось — она одна могла поднять затонувший пароход. Но море не спешило возвращать свои жертвы; день шел за днем, и те, кто неделями тщетно ждал своих близких, уже поглядывали, как на счастливцев, на своих невольных товарищей по несчастью, чье тягостное ожидание наконец окончилось и они увозили домой гроб с дорогим телом, чтобы предать его родной земле. Добрая сотня безутешных родственников с горькой надеждой вглядывалась туда, где кружились чайки и вертолеты, где в непроглядной морской дымке сгрудились спасательные суда, где днем и ночью шел поиск...

Все было, как обычно. Водолазов облачали в гидрокомбинезоны, зажгутовывали, навьючивали дыхательными аппаратами, вкладывали грузы-железяки, прозванные «шоколадками». Затем снаряженные глубоководники становились в клети беседок, их погружали в море метра на два-три, и в прозрачной воде, подсвеченной изнутри мощными светильниками, хорошо было видно, как люди в оранжевых комбинезонах и черных масках сноровисто перебирались на платформу водолазного колокола, усаживались на сиденья из сварных труб, а потом все это фантастическое сооружение уходило вниз, и световое пятно меркло в глубине.

Там, внизу, водолазов ждал настоящий лабиринт. Путаные ходы ветвились не только по обе руки, но и уходили вверх, проваливались вниз многоэтажно — на девять палуб. Лайнер лежал на боку, и потому все поперечные коридоры превратились в отвесные шахты, а продольные — в многоярусные штреки, по которым передвигаться можно было разве что на четвереньках, как в старинных забоях. Этот мрачный лабиринт, опасный сам по себе, таил множество ловушек: в любой момент за спиной водолаза могла рухнуть мебельная баррикада, захлопнуться нависшая дверь или отклеиться дубовая обшивка, потревоженная неосторожным движением, и перегородить коридор, отрезать путь к выходу... И командиры спусков, понимая, куда идут водолазы, едва ли не упрашивали:

— Ребята, если невмоготу, скажите честно. Тут ничего зазорного нет...