Вокруг Света 1986 № 02 (2545) - [32]

Вот и сейчас: остановился рядом с елкой, под которой груда вылущенных шишек. Ясно, тут дятел лакомился. Если хорошенько присмотреться, то можно в кроне дерева разглядеть две сросшиеся ветки — между ними дятел закрепляет шишку и обрабатывает ее крепким клювом.

— Слышите, стучит, — голос у Валдиса озабоченный. Поясняет:— Если появилось много этих птиц, значит, расплодились вредители. Вряд ли дятлы одни сумеют с ними справиться. Тут недалеко есть участок, где много трухлявых деревьев. Завтра осмотрю — не там ли рассадник...

Валдис Грунскис считает свой лес необыкновенным.

— Видите кустик? — спрашивает он, показывая на неприметное растение.— Да, неказист, похож на побеги карликовой березы. Это восковница. Тоже относится к охраняемым.

Я узнаю, что нераспустившиеся почки ее — обязательный компонент смеси, на которой настаивается знаменитый рижский бальзам. А если засушенную веточку с цветами положить в платяной шкаф, она отпугнет моль. За это качество зовут восковницу блошницей и большим багульником.

Валдис показывает на другой, тоже как будто неприметный прутик.

— Эту разновидность горечавки местные жители называют липой-лихорадкой.

Оказывается, ранней весной она спешит расцвести дурманно пахнущими красно-фиолетовыми цветами. Красота эта до обидного бестолковая: горечавка ядовита, и, если долго дышать ее запахом, заболит голова. Иногда ее цветы собирают люди, знающие премудрости народной медицины. Но цветы эти — будто сигнал весне в гринисе. Отгуляет цвет липы-лихорадки, и разукрасится гринис ветреницей дубравной, перелеской голубой. Скромные цветочки-бусинки покажет солнышку одна из разновидностей андромеды. Цветут брусника, черника и голубика целыми полями на болоте, которое весьма безобидно, но носит устрашающее имя — Адское...

Наверное, давал это название любитель острых приключений. Но жизнь здесь, среди леса и полей, течет спокойно. По крайней мере, обоим Грунскисам так кажется. Соседями своими они считают всю разнообразную живность гриниса.

Когда по первому снегу Валдис уходит смотреть и считать следы зверей, то вечером у них с сестрой непременно происходит разговор о некоторых старых знакомых: вышла ли хромая рысь; как ведут себя лосиные семейства; не объявилась ли новая волчья стая. Или, например, о диких кабанах — до чего хитрющие! Ночью совершают набег на колхозную картошку, а потом спешат отлежаться в зарослях под табличками заповедника — будто знают, где безопасное местечко.

Эмилия уверена: звери все понимают, и случись беда — приходят к людям.

Вот несколько лет назад прибрела в «Церини» вконец измученная родами лосиха. За сараем разрешилась лосенком и тут же померла. Случилось это прямо на глазах у людей. Что оставалось делать? Оставить малыша на погибель? Напоили лосенка коровьим молоком. Особо обхаживать не старались, благо трава уже пошла. Но Горбунок — так окрестили нежданного приемыша — все крутился вокруг хутора. Когда подрос, не приходил по нескольку дней. Но если появлялся, то высматривал Эмилию. Молва о ручном лосе просочилась за пределы Гриней. И однажды утром, обходя свой участок, Валдис наткнулся на то, что осталось от Горбунка. Отыскались злые люди, подкараулили доверчивое животное, заманили посоленным хлебом, ломоть его Валдис нашел... Браконьеров поймали и судили.

Вскоре после того случая рано утром Эмилия открыла дверь и увидела на крылечке глухаря. Да такого красивого, важного и сердитого — будто гость дорогой прибыл, а его хлебом-солью не встречают!

Неизвестно, откуда вдруг взялась эта не веявшаяся людей птица. За то, что ходил с приседаниями, глухаря назвали Книксом. С норовом был: чуть что не понравится, сразу надуется и заболбочет... Уходил и приходил, когда вздумается. Однажды по дороге с охоты завернули на хутор знакомые Валдиса. Вроде бы и с уважением к Книксу, с гостинцами даже, но он их сразу невзлюбил — то ли шумными показались, а может, какие тревожные запахи с собой привезли. Глухарь подбегал к мужикам и норовил вспрыгнуть на спину, чтобы крыльями и клювом побольней ударить! Пришлось кликать на помощь белую кобылу Майю — ее единственную Кникс уважал и боялся.

С Майей Грунскисы обращаются как с членом семьи, и она отвечает им любовью. Стоит Валдису завести мотоцикл (леспромхоз выделил его мастеру для работы), как Майя сразу подает голос: как, опять без меня уезжаешь?! Из-за того, что приезжие машины часто увозят хозяина, лошадь относится к их пассажирам с нескрываемой ревностью — прядает ушами и мотает головой. Задобрить ее можно только яблоками. Ради них, точно циркачка, готова встать на задние ноги или предложить вам свое переднее копыто: здравствуйте!..

Так проходят дни среди гриниса. Иногда приезжают люди из других заповедников, и Валдис показывает им свое хозяйство, а Эмилия тем временем стряпает немудреный, но очень вкусный обед — яичницу с салом. Да к ней на стол поставит большой глиняный жбан с молоком. Благо все свое. Конечно, кур надо постоянно от лисицы оберегать, совсем неподалеку живет одна, выйдет почти к самому огороду и на пристыживания Эмилии только вертит головой: а что, и посмотреть нельзя?