Вокруг Света 1984 № 09 (2528) - [3]

После того как, перевалив через перевал Даван, в угодья лесхоза на берега Байкала пришел БАМ, кривая загораний резко поползла вверх. И неудивительно — население увеличилось в десять раз. В местах, куда раньше и охотник-промысловик не всякую зиму забредет, уже жили, работали, отдыхали сотни людей: не только прокладывали и обустраивали трассу, но и собирали ягоды, шишки, устраивали пикники.

О пожарах конца 70-х годов теперь напоминают лишь поросшие молодым кустарником гари. Если загорания и случаются, их удается быстро гасить, и они не успевают превратиться в пожары.

В лесхозе, проанализировав статистику, составили карту наиболее пожароопасных районов по месяцам. Вот, скажем, район подъемов Пыхтун и Тягун на старой трассе Северо-Байкальск — Нижнеангарск требует особого внимания в конце лета — начале осени. Вызревает ягода — и на обочине дороги длинной чередой выстраиваются «Жигули» бамовцев. А Слюдянка, Фролиха, Хакуса крайне уязвимы весь пожароопасный период. Там — рыбалка, там — горячие источники. И путь туда прямой по Байкалу. И не дальний.

Человек, вызвавший пожар в лесу, может заплатить государству за причиненный ущерб несколько тысяч рублей.

— Но какой от этого толк? — говорит Погребняк.— Лес-то ни за какие деньги не заставишь расти быстрее на пожарище. Выгорает гумус — плодородный слой почвы. Как его восстанавливать?

С мая по сентябрь райисполком объявляет леса запретной зоной. Только по его разрешению и по путевке лесхоза... Только после того, как с туристами проведен инструктаж... Только после того, как лесник оповещен, что в его обходе будут люди... Только тогда можно отправляться в тайгу в пожароопасный период.

Однако не все слушают радио, не все внимательно читают газеты, не для всех, к сожалению, щиты с надписями: 4 Внимание! Пожароопасный период! Въезд в лес закрыт!» — указ.

— Строительство БАМа еще не закончено,— делился своими заботами Женя.— На стройку постоянно приезжают новые люди. Знают, природа здесь местами почти не тронутая. У многих еще в голове не укладывается: как же так — тайга вокруг, сел в моторку — через полчаса ты уже в красивейшем месте. Ан нет! Нельзя, видите ли. А почему? Садятся — и едут. Или вот — рыбаки. Отправятся порыбачить, а привал — на берегу, у костра...

— Вот вы увидели в тайге костер.

Ваши действия? — спрашиваю я Женю.

— Прослежу, чтобы потушили первым делом костер, затем доставлю нарушителей на кордон. И оштрафую, конечно. Потом отправлю обратно в город. Получат разрешение — милости прошу.

Представляю, как Погребняк, другой раз и ночью, подходит к одиноко горящему в лесу костру, подле которого сидят иногда не совсем трезвые люди. Порой и вооруженные браконьеры.

Разные разговоры случались у таких костров. Бывало, сразу извинялись после короткой лекции-наставления. Бывало, и угрожали: иди, мол, отсюда! Чего привязался... Видишь — люди культурно отдыхают, никого не трогают!

— Я отдыхающих по-человечески понимаю,— продолжает Евгений.— Сам природу люблю. Но нельзя же ради этой любви самой же природой и рисковать?!

Мы идем по пружинистому седому ковру ягеля.

— Вон как растет — пышно! — замечает Женя.— Значит, воздух чистый, не то что в городах. Если атмосфера загазованная, ягель расти не будет — рассыплется.

Мне показалось — не только для меня он говорил. Это был и аргумент в постоянном внутреннем споре, который ведет с самим собой этот горожанин по рождению, строитель по образованию и восьмилетнему опыту работы, лесник по призванию.

Многие горожане мечтают о срубе в лесной глухомани. А попробуйте — бросьте город, поживите, как Евгений, в таком срубе круглый год, не в мечтах — наяву. Трудно.

Печка на кордоне без поддувала. У нее есть и под и свод. Не каприз это, а чтобы хлеб печь. Ведь Байкал замерзает только в январе, бушует озеро осенью, да так, что сорокаградусные холода его не берут, и Погребняк на своем кордоне отрезан от цивилизации — в магазин за хлебом не съездишь. Вот и пришлось овладевать искусством пекаря. И ему, и его жене.

...Первозданны леса по берегам уникального озера. В кронах охотится за белкой драгоценный соболь, переступая трухлявые валежины, бродит медведь. Чистые реки во мшистых берегах несут свои воды. За что нас будут благодарить потомки? За то, что, проложив новый железный путь, открыли дорогу к новым богатствам? Или за то, что сберегли Байкал рядом с огромной стройкой? И за то, и за другое, думается. В Северо-Байкальском лесхозе немало найдется людей, кто заслуживает благодарности. Среди них и Евгений Погребняк, молодой лесник из Хакусы.

Виктор Руденко, корр. АПН — специально для «Вокруг света»

Фото Владимира Вяткина

Урочище Хакуса, Бурятская АССР

В двух шагах от Дуная

Играл духовой оркестр. Он чем-то отдаленно напоминал давние послевоенные вечера, городские парки, танцплощадки, звеневшие от орденов и медалей победителей... Наш полупустой автобус петлял в сгущающихся сумерках где-то на окраине города. Казалось, он никак не мог выйти к той единственной дороге, которая должна была привести нас в село Лесковец. И когда наконец автобус вырвался из каменных улиц на просторы зеленых холмов, оркестр остался там на берегу. Но он так же звучал далеко и чисто, как воспоминание... За очередным поворотом музыка вдруг исчезала. И тогда в автобусе наступало ожидание. Люди молча улыбались друг другу. Музыка снова наплывала. Глухо вспыхнув, опадала брызгами меди. Но постепенно она стихала, растворялась, пока наконец не осталась в ушах одной звенящей нотой.