Вокруг Света 1984 № 08 (2527) - [7]

Едва наш баркас причалил к пирсу и мы сошли на берег, как судно заполнила новая группа демонстрантов, а я вместе с иокогамскими рабочими отправился на митинг.

— Сегодня «Мидуэй» смог бросить якорь в нашем порту,— делился по пути своими мыслями молодой парень по имени Нагая, рабочий верфей. — Но завтра нас будет еще больше, потому что в ряды активных борцов за мир встают тысячи молодых японцев. И никакими угрозами нас не запугать!..

Вечером в телерепортаже из Йокосуки показывали, как многотысячная толпа уселась перед воротами базы и на мостовую проходящей рядом улицы, полностью блокировав движение. Матросы с «Мидуэя» так и не рискнули показаться в городе и устроили, как сообщили газеты, грандиозную попойку на территории базы.

Не должно повториться

По воскресеньям японская столица просыпается позже обычного, поскольку даже бесчисленные торговые лавочки открываются лишь после десяти часов. Но в это утро Токио выглядел необычно оживленным. По дороге к вокзалу Сибуя навстречу городскому автобусу уже двигались первые группы демонстрантов, направлявшихся к парку Еёги на общенациональный антиядерный митинг. Увидев в окно серые спецовки железнодорожников, собиравшихся возле приткнувшегося к тротуару агитационного грузовичка с прикрепленным к кабине красным флагом, я сошел на ближайшей остановке и направился туда.

Неподалеку от грузовичка Кокуро (Кокуро — Всеяпонский профсоюз рабочих государственных железных дорог) седой мужчина в синем костюме с нарукавной повязкой руководителя колонны уточнял со старшими групп маршрут движения. Я хотел было взять у него интервью, но в этот момент из репродуктора на кабине раздалась команда приготовиться к движению. Железнодорожники с поднятыми над головой антивоенными транспарантами выстраиваются по трое в ряд вслед за агитационным грузовичком, медленно ползущим вперед.

— Каку мисайру ни хантай! (Долой ядерные ракеты!) — протяжно звучит усиленный репродуктором призыв профсоюзного вожака, стоящего в кузове машины.

— Хантай! (Долой!) — эхом раскатывается над рядами демонстрантов.

— Бэйкоку кйти ни хантай! (Долой американские базы)

— Хантай!

Сбоку по проезжей части колонну сопровождают полицейские с желтыми флажками. А рядом по узкому тротуару следуют человек двадцать в обычной штатской одежде. Их можно принять за прохожих, если бы не маленький радионаушник, провод от которого тянется в оттопыренный внутренний карман пиджака, да шныряющие по лицам демонстрантов взгляды. Это «сопровождающие» из управления безопасности.

Кокуро — один из самых активных профсоюзов в стране, непременный участник антивоенных выступлений. Каждый год администрация железных дорог налагает на профсоюз огромные штрафы. Активистов переводят на низкооплачиваемую работу, увольняют, нередко пытаются упрятать за решетку. Словом, быть сторонником мира в Японии не так-то просто.

Вот один из штатских на тротуаре остановился, быстро щелкнул затвором фотоаппарата, наведенного на колонну. Значит, в огромном досье политической полиции появится фото еще нескольких противников милитаризма. А в списках «неблагонадежных», которые ведет администрация,— новые фамилии...

Чем ближе к Еёги, тем медленнее движется наша колонна. А когда повернули на поднимающуюся вверх дорогу, которая разделяет парк и площадь, где назначен митинг, вообще остановились. Встали и колонны других профсоюзов. Сверху сплошным потоком потекли автомобили, прижимая демонстрантов к полуметровой ограде, отделяющей проезжую часть от тротуара. Обычно по воскресеньям эта широкая, по японским масштабам, дорога с разделительной полосой зелени посередине закрыта для автомобильного движения. Здесь развлекаются местные панки.

— Сегодня воскресенье, почему же не перекрыто движение? — спрашиваю я у ближайшего полицейского.

После долгого изучающего взгляда следует короткий ответ:

— Не знаю.

Покидаю колонну и по тротуару пробираюсь вперед. Площадь перед центральной трибуной заполнили манифестанты, устроившиеся прямо на земле. Те, кто приехал издалека, положив на колени полиэтиленовые коробочки с дешевым завтраком, торопились подкрепиться — до начала митинга оставалось несколько минут. На трибуну уже поднялись организаторы токийского митинга, руководители левых партий, профсоюзов, общественных организаций.

Я обратил внимание на сидевшую неподалеку пожилую японку. На коленях она держала мальчика лет пяти и, прикрывая глаза от солнца ладонью, что-то терпеливо объясняла ему, показывая на трибуну. Скромное платье из синтетического шелка, платок, который носят пожилые японки в провинции, большая дорожная сумка — все это свидетельствовало, что бабушка с внуком приехали в Токио специально на митинг. Я стал пробираться к ним.

Оказалось, что шестидесятивосьмилетняя Аоко Кондо из Фукусимы решилась на такое путешествие, чтобы показать внуку тех, кто борется за будущее всех людей на земле.

— Что будет с ним? — кивает она на мальчонку. — Неужели можно допустить, чтобы он, как и дети других стран, попал в жернова ядерной войны, пусть даже самой «ограниченной», о которой так упорно твердит Рейган?