Вокруг Света 1984 № 04 (2523) - [34]

Недавно Каюм заполучил от него 16-летнего мальчишку по имени Гулям Сахи, совершенно неграмотного, трясущегося от страха при одном упоминании имени Ходжи Кадыра. Когда-то давным-давно родители мальчишки взяли у феодала в долг немного пшеницы, а рассчитаться так и не смогли. Проценты с каждым годом росли, а долг стал таким большим, что работай они хоть круглые сутки, все равно им было не расплатиться. По «закону ислама» Гулям Сахи поступил в полное распоряжение Ходжи Кадыра, а затем и Каюма. Каюму нравилось иметь дело именно с такими забитыми парнями — помыкай ими как хочешь. Он приблизил к себе этого мальчишку, рассчитывая сделать из него террориста-смертника.

— Ты знаешь, что такое хашар? — спросил Фазилю как-то вечером брат.

— Знаю. Это когда в нашем кишлаке всем миром помогают кому-нибудь строить дом. Или рыть колодец.

— Верно, сестренка. Хашар — безвозмездная помощь соседу — наш народный обычай. Ну а если в помощи нуждается не один человек? И не два? И даже не сто? Больше, гораздо больше... Можно ли тогда организовать хашар?

Фазиля неуверенно пожала плечами:

— Я не знаю...

— Можно, сестренка. И я хочу, чтобы ты это увидела.

На следующий день Мухтар взял ее с собой.

— Куда мы идем?

— Потерпи, Фазиля. Сейчас ты все узнаешь сама.

Город в эти ранние часы выглядел необычно. Установленные на столбах громкоговорители наполняли осенний воздух звуками маршей. По направлению к центру то и дело проносились грузовики, украшенные флагами и революционными лозунгами. В кузовах ехали люди с кирками и лопатами.

— Рабочие текстильной фабрики,— объяснял Мухтар.— А это — с электростанции. Из педагогического училища, из типографии...

Люди в грузовиках стояли, обняв друг друга за плечи, и пели песни. Перед губернаторством Фазиля увидела колонну армейских машин, растянувшуюся на добрый километр,— солдаты и офицеры строились рядом, держа в руках не оружие, а кетмени и ломы.

— Это наши,— удовлетворенно заметил Мухтар.

Кто-то из офицеров уже бежал к нему с рапортом. Прозвучала команда. Дивизионный оркестр грянул марш.

Огромная площадь была запружена народом — здесь собралось уже не менее 20 тысяч человек, а из соседних улиц еще текли людские реки.

А через минуту Фазиля увидела брата на трибуне в числе самых уважаемых людей города. Она узнала секретаря провинциального комитета партии товарища Абдулгафара Озота, который бывал у них в доме, губернатора провинции, офицеров афганской армии. Ей объяснили, что молодой безусый парень, скромно занявший место позади Мухтара,— это секретарь комитета Демократической организации молодежи Афганистана — ДОМА, а девушка рядом — из Демократической организации женщин.

Согласно традиции первым к микрофону подошел мулла — это был известный всему городу моулави Ашукулла. Его все уважали, ему верили. Душманы давно объявили священнослужителя своим врагом — на его жизнь не раз покушались, однако моулави не только складно говорил, но и стрелял из пистолета как заправский военный, в рукопашной схватке он устоял бы один против троих.

Протяжно пропев суру из корана, мулла обратился с призывом устроить общегородской хашар: отремонтировать дороги, расчистить арыки, высадить на улицах фруктовые деревья, привести в порядок мечети.

Потом выступил Абдулгафар Озот. Сегодня, сказал он, учитывая приближение холодов, всем нуждающимся будут по льготной цене доставлены дрова. Семьям, пострадавшим от террора бандитов, бесплатно выдадут муку, масло, сахар, керосин. В разных местах города будут открыты медицинские пункты, где афганские и советские врачи окажут бесплатную помощь любому афганцу.

Когда брат сошел с трибуны, возбужденный и радостный, Фазиля попросила Мухтара дать и ей какое-нибудь поручение.

— Будешь работать с молодыми товарищами,— ответил брат.— Кадыр! — окликнул он того самого юного парня, который во время митинга стоял рядом с ним.— Подойди, я познакомлю тебя с моей сестрой.

В этот день Фазиля выполняла первое революционное поручение: вместе с другими ребятами она разносила нуждающимся семьям пакеты с продуктами.

С хашара Фазиля возвращалась вместе с новыми друзьями.

Кадыру еще не исполнилось и двадцати, он был невысок, и усы у него едва пробивались, но с товарищами он был строг, слова ронял скупо и веско. В ДОМА он состоял почти пять лет — с момента рождения организации, прошел подполье, тюрьму, пытки и потому — это сразу заметила Фазиля — авторитетом пользовался прочным.

Она познакомилась и с Халилем — уполномоченным ЦК ДОМА по северозападным провинциям, он был одним из тех, кто когда-то создавал организацию в Кабуле.

На следующий день ее встречали в комитете как свою: «Здравствуйте, товарищ Фазиля!» Рукопожатия, улыбки новых друзей. И каких друзей! Вот Нафиса, которая, словно дразня душманов, бралась за самые опасные поручения. Она была красива и гордилась своей красотой. Правильные черты лица, тонкая, изящная линия губ, пышные волосы. Нафиса никогда не прятала глаз, когда говорила с людьми,— всегда смотрела открыто и даже чуточку вызывающе.

— Ну, Нафиса, быть тебе нашим командиром,— шутили юноши.