Вокруг Света 1984 № 01 (2520) - [35]

Дональд Перри не сразу освоил профессию «древолаза», но упорство натуралиста принесло желанные плоды. Например, фотография исполинского козодоя — гордость коллекции ученого.

Лианы служат «мостиками» между деревьями и порой образуют густые сети, на которых и произрастают мхи, лишайники, папоротники. По «мостикам» бегают с кроны на крону обезьяны, ящерицы, деловито снуют муравьи. С ветки на ветку перепрыгивают лягушки, питающиеся теми самыми насекомыми, которые живут на вершинах и за которыми Перри гонялся с сачком, рискуя головой.

В одном из гигантских дупел на высоте более пятнадцати метров ученый обнаружил сразу и тараканов, и скорпионов, и летучих мышей, и змей, и даже земляных червей.

Еще выше растут цветы. Снизу они совсем не заметны, да и вблизи не бросаются в глаза — до того упрятаны в зелени. Именно в хитросплетении лепестков и стеблей, на высоте сорока метров, Перри встретил и сфотографировал исполинского козодоя — редкую птицу, немного похожую на сову.

В других дуплах исследователю попадались ленивые цепкохвостные медведи-кинкажу, которые выходят на кормежку только ночью. Эти зверьки, питающиеся фруктами и насекомыми, напоминают обезьянок — круглая голова, круглые уши, хвост, достигающий полуметра.

Перри, подытоживая свои наблюдения, рассказывает:

— Если не считать шквальных ветров и тропических ливней, то особых опасностей не было. Ведь по сравнению с другими натуралистами я обладал большим преимуществом: на вершинах нет ни одного серьезного хищника. Вот только обезьянки здорово досаждали — приходилось глядеть в оба, чтобы они не растащили весь мой провиант...

О. Лавров По материалам зарубежной печати

Проложите на карте дорогу

Сегодня 24 октября 1958 года. Мы ловим ожидающие взгляды товарищей по Мирному, их одобряющие улыбки и слова. Красивые легкие облака над головой. И голубеющая полоска у самого горизонта, над Южным полюсом,— значит, там держится солнечная погода. «Эх, подольше бы она там подержалась!»

Наш Ил-12 стоит на припае, готовый взлететь в любую минуту. На борт уже поднялись начальник Третьей континентальной антарктической экспедиции Советского Союза Е. И. Толстяков, руководитель аэрометеорологического отряда профессор В. А. Бугаев, биолог В, М. Макушок. Да и нам пора.

11 часов по московскому времени. Метеорологи еще раз «дают погоду», и через минуту командир авиаотряда В. М. Перов поднимает Ил в воздух.

Маршрут проложен от Мирного на самую отдаленную нашу станцию Советская. Внутриконтинентальные станции. Пионерская и Комсомольская остаются слева, а станция Восток еще восточнее. Начальный отрезок пути нам знаком по предыдущим полетам в сторону Антарктического купола, когда обеспечивали снабжение станций и движение санно-тракторных поездов. Часто на обратном пути в Мирный мы отклонялись от маршрута и пролетали параллельно пройденному ранее пути для уточнения рельефа восточной Антарктиды. Так что кое-какие антарктические «околицы» известны. Но вот что ждет дальше — не знаем... Собственно, для того и летим. Так нам и сказали: «Проложите на карте дорогу!»

Наши преемники — 4-я Антарктическая экспедиция — готовят поход санно-тракторного поезда на Южный полюс. Столь длительный переход протяженностью более пяти тысяч километров по антарктической пустыне при температуре порой ниже 50 градусов, подчас и с ветром, «чреват последствиями». Солярка, на которой работают двигатели вездеходов, загустевает и превращается в битумообразную массу. Стальные пальцы, соединяющие траки гусениц вездеходов, становятся хрупкими и ломаются, словно карандаши.

Ну а о кислородном голодании — ведь высота над уровнем океана порой достигает четырех километров — и говорить не приходится...

Но нашим ученым предстояло так или иначе обследовать весь восточный сектор Антарктиды, дойти до Южного географического полюса. И мы обязаны выяснить реальность такого похода, выяснив, есть ли трещины, непроходимые горы и другие препятствия.

Что ж, сказано — сделаем. Но вот беда! Расстояние от Мирного до полюса 2610 километров. Значит, одолеть маршрут в оба конца без посадки и дозаправки нельзя. Предел действия нашего Ила с бортовым номером Н-440 ограничен 4000 километров. Выход один: надо сесть на промежуточный, ближайший от Южного полюса, аэродром, то есть на американской базе Мак-Мердо, находящейся от полюса в 1350 километрах. В этом случае расстояние от Мирного через полюс до Мак-Мердо составит 3960 километров. Тоже не сахар, ведь «под самую завязку»! А вдруг оставленный сорокакилометровый запас из-за непогоды окажется чуточку длиннее? Но выбирать не приходилось.

На тогдашних картах Антарктиды достаточных данных о рельефе восточной части континента не имелось. Не было уверенности и в точности нанесенных изогон (Изогоны — линии равного магнитного склонения на географической карте) . Правда, полеты в Антарктиде нас многому научили: как и где отыскивать нужные ориентиры, выходить из положения, когда уже на подлете к станциям самолетный радиокомпас совершенно не реагировал на приводные радиостанции. Плюс ко всему коварный характер антарктической погоды...