Вокруг Света 1983 № 05 (2512) - [14]

Августовская революция полностью сломала старый государственный аппарат. В центре и в провинциях были созданы органы народной власти, руководимые коммунистами. Община не осталась в стороне от этих событий. Все крестьяне знали, что революционеры отобрали власть у «тэев» — западных чужеземцев — и японцев. И мало того, что революционеры были вьетнамцами, среди них были и выходцы из общины.

Колонизаторы не могли проникнуть внутрь общины — этого атома вьетнамского общества, не взломав его, ибо во главе общины мог стоять только ее старожил, а никак не уроженец Бретани или Прованса и даже не офранцузившийся ханойский чиновник или буржуа. Приходилось управлять деревней через тех людей, которых предлагала она сама.

Хотя для общины новая власть пока была все тем же государством, законы которого «уступают обычаям деревни», у Народного фронта было огромное преимущество: его кадры родились в общине и были ее составной частью. Председатель кооператива Хоанг Зи Хай сказал об этом с восточной метафоричностью:

— Как лекарство, введенное в кровь, входит во все клетки организма, не нарушая их оболочек, так и революционная власть тысячами своих частичек внедрилась в ячейки деревенского общества. Политика государства в деревне проводилась как бы изнутри самих общин.

Живая ограда

Три тхона выглядят пушистыми зелеными шапками на расчлененной квадратами рисовых чеков плоской равнине. Это впечатление создает изгородь деревни — заросли бамбука, почти скрывающие за своей полупрозрачной завесой дома тхона. Каждый тхон стоит посреди рисового поля и заросших ряской прудов. От воды его отделяет земляная насыпь с тропинкой по гребню. Из насыпи вверх поднимаются пучки ровных и упругих бамбуковых стрел, сплетающих воедино свои корни. Вода вокруг, земляной вал, стена из бамбукового частокола — чем не крепость?

Издревле бамбуковая изгородь была символом замкнутости деревни. Внутри все свои. Снаружи незваным гостям хода нет.

Классическую бамбуковую изгородь вьетнамской деревни можно и сейчас увидеть во многих тхонах провинции Тхайбинь, стоящих в стороне от дорог, не слившихся с городскими окраинами или новой застройкой центров уездов и общин. Две шеренги бамбука полукольцами опоясывают деревню от передних до задних ворот главной дороги. Бамбук старится, его срубают, когда уже поднялась новая поросль, и изгородь всегда остаемся зеленой. Бамбук растет плотно, закрывая деревню. С внутренней стороны — рыбные пруды, небольшие огороды, иногда дома вплотную подходят к изгороди. Семьи, которые живут на краю тхона, делают в изгороди прореху, чтобы не ходить вокруг. Днем калитка, сплетенная из того же бамбука, открыта. Кто знает — найдет. Но ночью она всегда плотно привязана к толстым коленчатым стволам.

Власть императорского правительства и колонизаторов кончалась у земляного вала перед бамбуковой стеной. Дальше действовали обычаи общины. Во время нашествий врагов или народных восстаний деревни превращались в боевые крепости.

Нгуен Ван Тиен подвел меня к поредевшей и потому вполне проходимой изгороди одного из тхонов. На валу рос толстый бамбук. Каждый пучок почти прижатых друг к другу трубчатых стволов — в три-четыре обхвата. Каждый из стволов — толщиной в руку — поднимался ввысь метров на семь, постепенно утончаясь и сходя на нет. Рядом такие же толстые, но короткие столбики новых побегов. Толщина бамбука зависит не от его возраста, а от разновидности. Молодой побег у основания такой же, как старый. Но если старый трудно поддается топору, то молодой можно легко срезать ножом. Молодые побеги — одно из любимых вьетнамских блюд. Чем-то они напоминают по вкусу грибы. Их варят свежими, лучше всего в мясном бульоне, а также сушат впрок.

Поредела изгородь. Она утратила роль крепостной стены. Внутри тхонов есть изгороди из тонкого низкорослого бамбука. У них — хозяйственное назначение: чтобы не разбежались куры, свиньи.

С внутренней стороны вала, на котором мы стоим, пруд и сразу за ним — первый домик тхона в банановой рощице. С внешней — канава. Она сливается с речкой без берегов, переходящей в рисовые поля. Здесь Нгуен Ван Тиен с отрядом сельских ополченцев не раз отражал атаки карателей. Тогда бамбук рос гуще, и тхон действительно был крепостью.

— «Неотступно бить врага, удерживать деревню, обороняться и производить!» — таков был лозунг дня, выдвинутый для вьетнамских деревень Коммунистической партией и правительством Народного фронта Вьетминь,— рассказал Нгуен Ван Тиен.— Этот девиз был законом жизни в большинстве общин, где костяк революционных кадров пользовался авторитетом и влиянием. Традиция взаимовыручки действовала безупречно. Никто из общинников, даже жившие в деревне помещики, не осмеливался выступать против своих. Когда несколько помещичьих семей стали было сотрудничать с французами, у них по решению общинного совета сразу же была отобрана земля.

За годы Сопротивления ополчение общины Нгуенса — в него входили все взрослые мужчины — дало сто восемьдесят четыре боя, уничтожило триста двенадцать вражеских солдат, призвало к переходу на свою сторону семьдесят два члена марионеточных формирований. Одновременно крестьяне продолжали работать на полях, выращивали рис, разводили скот. Как и в мирной жизни, община выполняла свои продовольственные обязательства перед государством: рис, мясо, рыбу поставляли регулярным силам Народной армии.