Вокруг Света 1982 № 07 (2502) - [12]

— Забой, сами видели, почти ад. Но главная наша беда — растущая безработица. Ее уровень в этом регионе значительно выше общенационального. Под предлогом нерентабельности закрываются старые шахты, принадлежащие как государственному сектору, так и частным владельцам. И это в то время, когда Испания ощущает острую нехватку энергоресурсов,— говорит товарищ Невадо.— Нужно срочно открывать новые шахты, модернизировать старые, тогда у страны будет достаточно угля, а у людей — работы. За это мы и боремся.

К нашему разговору внимательно прислушивается совсем молодой паренек, еще не успевший переодеться после выхода на поверхность.

— Да, насчет работы сейчас трудновато,— вступает он неожиданно в разговор.— Раньше в нашем поселке матери крестились: не дай бог, сыну доведется уголь добывать, здоровье гробить. А сейчас, как только парню исполняется восемнадцать, женщины сами спешат записать его в очередь на работу в шахту. Жить-то надо. Но я, например, долго не выдержу, уеду к родственникам в деревню. Там горы, лес, луга, а воздух такой, какого во всей Испании не сыщешь. Здесь, в подземном аду, чувствую, как быстро теряю силы. Вот и кашель появился подозрительный...

Мануэль с пониманием и сочувствием слушает молодого горняка, а когда тот отходит, тихо говорит:

— В деревне, конечно, воздух хороший, но только жить там тоже трудно. Больше того, часто крестьянин не может прокормить семью работой в поле. И если возле поселка есть какая-то старая шахта, он с радостью готов наняться туда хотя бы на несколько дней в месяц...

Наш обратный путь пролегает по той улице, где сидит, доживая последние дни, дон Аурелио, живое обвинение существующей системе: ведь он всю жизнь проработал на шахте «Самуньо».

Душа Мануэля Невадо болит за всех горняков Испании и за каждого в отдельности, где бы ни спускался он под землю — в Астурии или Леоне, Андалузии или Кастилии. Бывшего забойщика не может не радовать то, что и в других регионах набирает силу борьба шахтерских масс в защиту своих прав и интересов. Они берут пример с Астурии, учатся у своих братьев по классу стойкости, выдержке, единству.

От Мануэля я услышал рассказ о том, что произошло в поселке Сересо-де-Рио-Тирон. Подобных селений в стране тысячи, но об этом знает вся Испания.

...На вид Сересо мало чем отличается от других населенных пунктов Старой Кастилии. Тысяча двести жителей. Крохотная главная площадь, где по вечерам и в воскресные дни собираются мужчины, чтобы сообща обсудить последние местные новости. Школа. Собор. Словом, типичный провинциальный поселок, за исключением одного: совсем рядом находится сульфатный рудник «Кримидеса», на котором постоянно занято 120 жителей Сересо.

Рудник старый, условия труда невероятно тяжелые. Только за последние два года здесь погибло четыре человека. А платят жалкие гроши: за 42-часовую неделю каторжной работы под землей горняк едва может заработать, чтобы семья не умерла от голода.

Весной 1980-го шахтеры «Кримидесы» потребовали от хозяев повышения заработной платы и улучшения условий труда. Те ответили отказом. Тогда была объявлена забастовка, которой руководил астуриец Альберто Бустос. Администрация пошла на крайний шаг, уволив всех бастующих. Так начался поединок, который длился 300 дней. Семьи шахтеров голодали, а инженеры и служащие и в ус не дули. Катались на лыжах, ходили на охоту — для этого в Сересо завели даже псарню с волкодавами. Поговаривали, правда, что собаки нужны начальству для личной безопасности. Уж очень боялись «белые воротнички»: вдруг поднимутся на них рабочие по-астурийски...

Шло время. На текущий счет владельцев перестали поступать прибыли, и они решили прибегнуть к старым, давно испытанным методам. Попытались внести раскол в ряды забастовщиков — не вышло. Начали искать, кого можно подкупить. И нашли одного предателя, некоего Висенте Лопеса. Официально он считался уволенным вместе со всеми, однако вдруг начал получать полное жалованье механика. Говорил односельчанам, будто деньги идут ему за то, что обучает спускаться с гор на лыжах жену и детей управляющего шахтой. А сам постоянно доносил, о чем говорят рабочие на своих еженедельных ассамблеях, какие планы строят на будущее. Позже тот же Висенте подрядился вести самосвал, груженный добытой еще до начала забастовки рудой. Ему помогали несколько штрейкбрехеров, набранных в окрестных селах. Случилось это уже летом. Большинство горняков работало в поле, убирая урожай для местного помещика. Однако их жены, услышав в привычной тишине рев мощных моторов, бросились к собору и зазвонили в колокола: мужчины подоспели вовремя...

А уже новой зимой, когда Сересо почти до самых крыш был засыпан небывалым снегопадом, новый отряд штрейкбрехеров попытался прорваться к руднику. Тогда женщины с детьми стали бросаться под колеса тяжелых машин, чтобы не пропустить их к шахте. Мужчины тем временем возводили баррикады. Вызванные хозяевами наряды жандармов открыли огонь — Альберто Бустос получил тяжелое ранение.

— И что же ты думаешь? — Мануэль Невадо не может сдержать волнения.— Владельцы «Кримидесы» в конце концов пошли на уступки. Потом сами жители Сересо мне говорили, что им помогла астурийская закалка вожака, вся история борьбы нашего края. Вот что значит Астурия для Испании.