Вокруг Света 1981 № 01 (2484) - [10]

...В начале 1971 года на орбиту вокруг Земли была запущена первая долговременная научная станция «Салют». 24 апреля «Союз-10» с В. А. Шаталовым, А. С. Елисеевым и Н. Н. Рукавишниковым на борту состыковали с «Салютом» свой корабль и провели в совместном полете более пяти часов.

И вот запуск «Союза-11»...

«Союз-11» состыковался с орбитальной станцией «Салют» на следующий день после старта. Их совместный полет продолжался 23 дня. Пацаев уверенно стал работать на внеземной обсерватории «Орион». «Известия» в те дни писали: «Пожалуй, с тех пор, как Галилей направил в небо первый телескоп, это один из самых революционных шагов в астрономии».

А с Земли за полетом следили создатели «Ориона». С борта космической станции картина звездного неба менялась в зависимости от ее положения в пространстве. Здесь несложно растеряться даже профессиональному астроному. Однажды Джулию разбудили среди ночи. «Пацаев спрашивает, что это за красная звездочка в объективе?» — «Это Марс», — ответила Оганесян. Вопрос этот был единственный. В дальнейшем Пацаев разбирался даже в самых сложных астрономических ситуациях, словно годы провел у земных телескопов. Когда бы ни спросили из Центра управления полетами, что делает Пацаев, командир отвечал: «Как обычно, работает с «Орионом». Данные медицинских приборов свидетельствуют: во время астрономических сеансов у Пацаева наблюдалось приподнятое настроение.

Этот полет длился почти месяц? А опыта столь долгого пребывания в космосе не было тогда ни у кого в мире. Особенно опасались врачи. Как космонавты перенесут двухнедельный рубеж: не затоскуют ли?.. Вероятно, поэтому на 14-й день после старта была дана команда отдохнуть, поговорить о чем-нибудь постороннем.

— Какая у вас погода?

— Отвратительная: льет как из ведра,

— Ох, как мне хочется под дождь! — донеслось из космической бездны.

«С той поры, — вспоминает Гурзадян, — где бы ни застал меня дождь, в Москве ли, в Ереване, я выхожу постоять под его струями. В память о Волкове, Пацаеве, Добровольском».

Как известно, герои погибли во время возвращения на Землю. Совершил посадку спускаемый аппарат «Союз-11», возвратились пленки, сделанные на «Орионе», дневник полета с записью Пацаева: «Вернусь — расскажу...»

С тех пор множество «Союзов» побывало на орбитах. Первая долговременная космическая экспедиция не стала последней.

Каждый полет — первый

«Космонавты как бы передают эстафету один другому, и каждый очередной полет — продолжение предыдущего», — пишет летчик-космонавт СССР Петр Климук. Я сижу, читаю его книгу «Рядом со звездами» в московской квартире космонавта Валентина Лебедева.

— Петя, конечно, прав, — говорит Лебедев, приглашая меня в свой кабинет. — Только для каждого из нас очередной полет все равно первый — другие задачи...

Возвращаю Валентина к временам «Ориона», и он вспоминает, как включили его в отряд космонавтов и стали готовить для полета на «Союзе-13».

— Вначале проходил подготовку со всеми, по общей программе — в это время было решено установить на «Союзе» более совершенную, чем на «Салюте», обсерваторию «Орион-2». Пропадал все дни в планетарии, изучал назубок карту звездного неба, а у каждой звезды еще греческое название, так я все зубрил. К нам приезжал профессор Гурзадян, расспрашивал нас прямо в планетарии. А вскоре был сформирован наш экипаж: я и Петр Климук.

Климук дополняет Лебедева в своей книге: «Собственно, полет наш был подготовлен по программе Бюраканской обсерватории. К нему мы старательно готовились. Десятки дней провели с Валентином в обсерватории, всматриваясь в ночное небо, слушали лекции специалистов... Не один раз побывал я в то время в Армении, в Ереване и на Севане, познакомился и даже подружился с членом-корреспондентом АН Армянской ССР Г. А. Гурзадяном. Он возлагал на нас большие надежды. Однажды даже пошутил:

— Сколько звезд заспектрографируете, столько звездочек будет на бутылке коньяка, с которой я вас встречу после полета...»

Петр Климук вспоминает: «А потом был Байконур и, наконец, тот день, 18 декабря... Не знаю, может, и забилось у меня сердце чаще, но тревоги, а тем более страха, не было». О том, что так оно и было, свидетельствует такая деталь: уже тогда Климук вместе с Севастьяновым готовился к следующему совместному полету. Улетая с Лебедевым, Петр Ильич попросил: «Виталий, не отдавай никому мое место в корабле». Затем ту же просьбу повторил во время сеанса связи с орбиты.

— Страха не было, — подтверждает Валентин Лебедев, — было огромное желание продолжить работу, начатую тремя нашими товарищами на «Салюте». Я прямо-таки с нетерпением ждал, когда начну работать с «Орионом-2»...

И вот команда с Земли:

— «Кавказы», я — «Заря»... На следующем витке выполнить эксперимент с «Орионом-2». Основная звезда — Сириус...

Петр Климук вспоминает: «Мы с Валентином заняли свои рабочие места: я — за пультом управления кораблем. Валентин — за пультом управления телескопом. На Земле мы находили Сириус за несколько секунд. А здесь? Смотрю в стекла визира. Замечаю созвездие. Какое? Напрягаю память. На Земле проще, там видишь созвездие целиком, а здесь визир осматривает его какую-то часть — несколько звездочек, Но глаз, как говорится, набит: узнаю Орион. Легким поворотом ручки управления нахожу «голову» созвездия. Сейчас все просто: Сириус, он в созвездии Большого Пса, находится внизу по направлению пояска Ориона. Осторожно разворачиваю корабль и неожиданно чуть ли не улыбаюсь от радости: в «глазу» визира Сириус. Стабилизирую корабль и предупреждаю бортинженера: