Вокруг Света 1980 № 10 (2481) - [48]

— А вы не хотели бы поговорить со мной? — спросила Мэри.

— О том, что я слишком много курю? — улыбнулся Макэлрой.

— Да нет же, конечно. О том, что Нейдельман называет «фактором, не имеющим решения». Ведь именно он беспокоит вас, не так ли?

— Все дело в том, что и говорить практически не о чем.

Мэри протянула руку и взяла сигарету.

— Ну и ну, а я было действительно поверил, что вы не курите.

— Только в кризисных ситуациях.

— Я думал, что только у меня одного такое. Что же беспокоит вас?

— То, что к концу недели мы не так уж далеко продвинулись.

— И все потому, что я не могу дать вам этого чертового фактора!

Мэри вдруг показалось, что он похудел и осунулся. Она вдруг испытала чувство обиды за него, такое же, какое почувствовала, когда узнала в первый раз, что от них требуется, но сейчас, к ее удивлению, к этому прибавилось еще и ощущение материнской заботы о нем. Ее даже заинтересовало, имеет ли это ощущение какую-либо связь с тем, что цереброиды должны были развиться из клеток, взятых у нее и у Макэлроя.

— Послушайте, Пол! — сказала она — «Фактор, не имеющий решения» __ нонсенс. И вам это известно, ведь так? Как же можно доказать, — она презрительно подчеркнула последнее слово, — что цереброиды не сделаны человеком, если они будут сделаны им! Мне кажется, нужно пойти к Нейдельману и сказать, что все было здорово задумано, но из этого ничего не получится.

— Но ведь должно получиться! Вы и Пит уже знаете, как будете выращивать клетки. Каванаг и Джонсон разрешили большинство проблем, связанных с матрицами и камерами для выращивания, а ребята Бенедикта закончили математическую модель механического тела цереброидов и этого дьявольского космического корабля! У вирусологов еще остаются проблемы с патогеном, но они их решат!

— Да? — иронически отозвалась Мэри. — Вы, наверно, лучше нас всех представляете себе критическое состояние, в котором находится «Последний козырь». Ведь каждая часть, каждая деталь, прежде чем попадет на сборку, должна пройти проверку «фактором, не имеющим решения». Но до сборки дело не дойдет. Не дойдет, потому что не существует и никогда не будет существовать этот фактор!

— А я уверен, что его можно найти!

— Вы просто себе это внушили, — упрямо не соглашалась она. — Вы тут развлекаетесь...

— Развлекаемся? — перебил ее Пол, энергично вдавливая сигарету в пепельницу. — Да вы просто шутите! Я прервал самую важную в моей жизни исследовательскую программу, над которой трудился пять лет, согласившись работать здесь!

— Ну хорошо, оставим наш спор, — примирительно улыбнулась Мэри. — Лучше расскажите о вашей работе, это ведь связано с памятью, если не ошибаюсь?

— Да, это так, я вывел, по крайней мере мне так кажется, связь между памятью, полученной в результате опыта, и химической структурой протеинов, которые регистрируют этот опыт. Я даже могу синтезировать целый ряд, последовательность. Если потом путем инъекции эти протеины ввести в мозг, то исключается процесс узнавания, опыта, и вы получаете память о том, чего никогда до этого не переживали...

— Вы женаты?

— Женат. Двое детей. Девочка и мальчик.

— А ваша жена.

— Когда-то она хотела преподавать английский. Но дети и все такое, сами понимаете

— Я, кстати, очень удивилась, когда узнала, что вы хороший планерист.

— Кто сказал вам об этом?

— Пит вчера за обедом.

— Мы с ним заключили договор, что, когда закончим эту работу, он научит меня серфингу, а я его летать.

— Вы интересуетесь серфингом? Вот здорово! О, я очень увлекаюсь им, и довольно давно. Прекрасный спорт!

— Тогда, может быть, вы меня поучите? Это куда интереснее, чем иметь Кохальского в качестве инструктора.

— А что скажет ваша жена? — Мэри, смеясь, погрозила ему пальцем.

— По крайней мере, не будет ворчать, что я все деньги трачу на планер

Мэри смущенно опустила глаза под его пристальным взглядом.

— Пожалуй, пора идти, — сказала она, вставая и поправляя прическу. — Вернетесь в лабораторию?

— Едва ли. Пойду поиграю в настольный гольф. В голове бродит какая-то идея, которую никак не могу поймать, может, игра мне поможет, но сначала провожу вас.

— Не засиживайтесь долго. — Мэри мягко взяла его под руку. — А поскольку сейчас форт Детерик — самое безопасное место в Америке и никто на меня не нападет, я провожу себя домой сама. Спокойной ночи, Пол.

— Углеродный метод! — воскликнул Макэлрой. — Это же так просто, что я готов сам дать себе по шее. Как я не догадался раньше! Если мы внесем в наши цереброиды необычно малое количество углерода-14, то настолько состарим их, что будет казаться, будто они начали свое межпланетное путешествие тысячу лет назад. Ведь это же и есть «фактор, не имеющий решения». Даже если комиссия и подумает вначале, что имеет дело с экспериментальным кораблем, русским или китайским, потерявшим управление, или что-либо в этом роде, как она объяснит тот факт, что корабль был запущен в десятом веке?

Бенедикт вынул из кармана своего ночного халата тюбик с таблетками кофеина и положил одну в рот.

— Не скажу, что могу хорошо соображать в половине пятого утра да еще после того, как вы ворвались ко мне, но при чем здесь метод углеродного анализа? Мы ведь не занимаемся археологией.