Вокруг Света 1978 № 11 (2458) - [13]

Весной 1976 года ледокол привел к припаю еще одно судно,

«Мироныч». Но в тот год внезапно налетевший шторм оторвал часть припая и унес в море. «Мироныч» ушел, не успев выгрузить весь уголь. А на третью весну, в 1977 году, когда группа моряков и гидрогеологов прибыла из Архангельска определять место выгрузки, ледового причала не оказалось вовсе. Началась подвижка льда. Широкая полоса воды отрезала ледяной массив от берега. Да и лед был ненадежным: мягким и тонким. Вот тогда и решили переадресовать операцию «Ледовый причал-77», перенести ее на тот участок Печорской губы, где морская вода промерзает у берега до самого дна.

Водитель вездехода Михаил Иосифович Примич сам принимал участие в операции и мог рассказать, как все было. Но в пути не до разговоров...

Рыча от натуги, его машина с трудом подвалила к берегу Печорской губы. Здесь было пустынно и тихо. Вкрадчиво шелестели волны. Из воды вынырнула черная лакированная голова нерпы. Бесстрашно уставилась на нас круглыми, выпуклыми глазами.

— Ох и любопытная ж тварюга, — засмеялся Примич. — Ничего не боится! Тут было как на войне — шум, гром, лязг, прожектора... А нерпы лунки себе понадышали и глядят, будто в театре.

Михаил Иосифович расхаживал по берегу и показывал, где стояла электростанция, где были балки с печками для обогрева — мороз доходил до тридцати градусов, где работали лебедки, а где краны... На лед положили сварной каркас из металлических труб. Сверху — настил из бревен. Чтобы облегчить вес тракторов, с них сняли кабины.

— Каждая железяка прибывшего груза весила по нескольку тонн, — говорит Примич. — Деревянный настил в щепки измочалился.

Первым бросил якорь почти в полутора километрах от берега теплоход «Пионер Эстонии». Его встретили докеры Нарьян-Марского порта, загодя прилетевшие в Вангурей. Между берегом и поселком курсировал вахтовый автобус. Грузчики и трактористы работали день и ночь. День, впрочем, был понятием относительным — три часа тускловатого света. Солнце заменяли прожектора. Пять суток караваны везли по зимнику буровое оборудование, станки, трубы. Горючее перекачивалось по трубопроводу прямо на буровые.

— Ветер, снег, мороз — все можно было пережить, — вспоминал Михаил Иосифович. — Но однажды так пурга замутила, что ничего не видать. Ребята вешки поставили по всему пути, доски в снег повтыкали. Едешь, дверцу откроешь и на гусеницу смотришь — чтоб не потерять колею. Ничего, возили. Самый лютый месяц был — март.

В марте же из Архангельска вышел второй теплоход «Пионер Онеги». На борту его было три с половиной тысячи тонн груза. Апрельским утром он «припаялся» к ледовому причалу там, где месяц назад разгрузили «Пионер Эстонии». А в это время к Вангурею приближался, штурмуя ледовые поля, третий теплоход — «Пионер Москвы». Все три пионера, открывшие навигацию по новому календарю, доставили нефтегазоразведчикам десять тысяч тонн срочно необходимого груза! Всех их сопровождал старый, битый льдинами, но напористый ледокол «Василий Прончищев»...

Прежде чем покинуть Нарьян-Мар, я побывала в краеведческом музее. Не прав был Георгий Петрович Борзасеков, утверждая, что нет у геологов-разведчиков тундры своих Пименов. На стенде музея лежала скромная школьная тетрадь, написанная неокрепшим округлым почерком. В ней — начало летописи Вангурея. Жаль, что автор не сообщил своего имени. А может, и не так уж важно, кто писал. Главное, что писал очевидец и участник освоения; Севера. Я сделала несколько выписок из музейного документа:

«Здесь мы впервые столкнулись с болотами, мерзлотой, отсутствием пресной воды, неустойчивым грунтом, являющимся помехой при строительстве жилых домов, а также при монтаже тяжелого бурового оборудования».

«Пожалуй, одной из самых сложных явилась проблема создания коллектива в этих жестоких, по существу, «робинзоновских» условиях, в «комарином краю». Нужно было найти мужественных, волевых людей, которые смогли бы преодолевать любые трудности».

Пройдут годы, десятилетия... Жители большого промышленного города — новое поколение нарьянмарцев — увидят в музее эту скромную тетрадь и узнают из ее пожелтевших страниц, как все начиналось.

В. Лебединская, фото А. Маслова, наши специальные корреспонденты

Карросы на Малеконе

Казалось, что в вязкой ночной теплыни даже телетайпы глуше отбивают очередные новости. Тассовец Саша Мизинов отрывал куски свежих лент: готовил очередной номер фестивальной газеты «Дружба». «Митинг солидарности с молодежью арабских стран в порту Гаваны», «Встреча советских и кубинских «бамовцев», «Митинг у мемориала в честь советского солдата-интернационалиста» и еще, и еще... Каждый день — более сотни мероприятий, в которых участвовала наша делегация на XI Всемирном фестивале.

— Смотрите, сенсация дня: на Международном трибунале выступил с разоблачениями «методов» работы Центрального разведывательного управления американец Филип Эйджи. Неплохой свидетель — бывший кадровый сотрудник ЦРУ, — Саша берет очередную ленту и выходит к нам на балкон. — Кстати, сообщается об открытии интересной выставки — там будут представлены улики преступлений ЦРУ. Давайте посмотрим, где все это находится...