Вокруг Света 1977 № 10 (2445) - [9]

Учились ли дети? Сын умеет читать и писать. А дочка в школу никогда не ходила.

За спиной вежливо покашливает сеньор Фернандес, напоминая о программе, предусматривающей визит в оранжерею, знакомство с поселком для сельскохозяйственных рабочих, посещение скотоводческой фермы и кооператива по выращиванию цитрусовых.

«Кооператива фрутифера экспортадора» создан совсем недавно: пятьдесят два землевладельца объединили свои усилия и средства с целью наиболее эффективного использования своих земель и получения максимальных прибылей. Урожай в этом году хорош, на плантациях кооператива (в полусотне километрах к северу от Севильи, близ поселка Лос-Росалес) деревья сгибаются под тяжестью плодов. Собранный урожай поступает в сортировочно-упаковочный цех, где полсотни девушек проворно отбирают некондиционные фрукты, сортируют остальные по размеру и упаковывают их в сумки-сетки, наклеивая фирменные этикетки. Теперь продукция «Фрутифера экспортадора» готова к отправке в Мадрид и за границу. Организация труда поистине «фордовская»: размеренно, ползущий сортировочный конвейер прочно приковывает девушек к рабочему месту.

Вечером мы обедаем с сеньором Фернандесом и его коллегами в маленьком поселке Пуэбла-де-Лос-Инфантес. Промокшие ноги гудят от усталости. Разговор витает в высоких сферах международной политики, все собеседники выражают горячую заинтересованность в укреплении дружеских связей между Испанией и Советским Союзом. Мы говорим, что будем очень рады покупать в Москве свежие фрукты из Андалузии, наши гостеприимные хозяева высказывают уверенность, что советская сельскохозяйственная техника могла бы очень пригодиться на здешних плантациях. Мы беседуем о жизни в СССР и в Испании, о прочных симпатиях и взаимном интересе, связывающем народы наших стран, несмотря на различия политических и социально-экономических систем.

Рек и крови и слез, борьба и надежда

Красивая легенда о девушке с табачной фабрики по имени Кармен, приключения неутомимого севильского брадобрея Фигаро и романтические похождения бравого Дон Хуана (превращенного в русских переводах в Дон Жуана) продолжают гипнотизировать всех, кто приезжает в эту страну. Вероятно, именно поэтому среди самых устоявшихся представлений об испанцах вообще и об андалузцах в особенности наиболее каноническим является убеждение в том, что они обладают исключительно веселым, искрометным и горячим темпераментом. Свидетельство тому — карнавал в Кадисе.

Конечно, его нельзя сравнивать с вулканическим карнавалом в Рио-де-Жанейро или с пышным шествием аллегорических колесниц по гаванскому Малекону. Праздник, в Кадисе был тише, скромнее и, я бы сказал, уютнее. Где-то часов около девяти вечера в прилегающих к порту переулках прозвучала дробь барабанов. В черное небо взлетели ракеты, и на деревянной эстраде у городской мэрии появилась первая компарса — группа веселых ряженых мальчишек с гитарами в руках. В ритмичных и задорных куплетах они весьма нелицеприятно поругивали городские власти за бюрократизм, за грязь на улицах и плохо работающий водопровод, за беспорядки на городском транспорте и нехватку школьных зданий. Частушки не ограничивались критикой сильных мира сего. Мальчишки пародировали столичных королей эстрады, высмеивали кажущиеся им ветхозаветными предрассудки, подтрунивали над железобетонными канонами морали и этики. Все это было бесхитростно и весело, как всегда бывает раскованной и непринужденной молодежная самодеятельность, освобожденная от родительских или педагогических пут.

Праздник продолжался всю ночь. Десятки компарс, пританцовывая, носились по городу, останавливаясь в скверах и на площадях, чтобы спеть свои куплеты, и бежали дальше, приветствуемые одобрительным гулом веселящейся толпы. Чинно маршировали оркестры моряков и пожарников, раздвигая, словно дредноуты, неорганизованные потоки. Пронзительно кричали торговцы сладостями и карнавальной мишурой. Посвистывали полицейские, безуспешно пытающиеся регулировать этот беззаботный и шумный хаос. Моросил легкий дождик, на который никто не обращал внимания, чиновники из местного секретариата по туризму хватали нас за руки, настойчиво увлекая к муниципальному театру, где начиналось главное событие карнавала: бал-маскарад. Все подходы к храму искусств были затоплены лавиной любопытствующих зевак. Из мокрых лимузинов высаживались представители местного совета, преобразившиеся в пиратов, тореадоров и севильских цирюльников. Размахивали веерами бесчисленные Кармен. Изнемогавшие от столь несвойственной им вежливости шеренги гвардейцев сдерживали толпу и сдерживали себя. И то и другое было для них одинаково сложной задачей.

А внутри театра гремела музыка, взвивались ленты серпантина, и на забитой до отказа фоторепортерами сцене проходили выборы королевы карнавала. Сияющую победительницу увлек за локоток затянутый в смокинг алькальд, открывая первым танцем бал. Снова грянул оркестр, вздрогнула люстра, затрепетали стены, мы с трудом протолкались за кулисы, где нам обещали организовать интервью с алькальдом. Этот жизнерадостный толстяк уже успел переоблачиться в белый шелковый халат шейха.