Вокруг Света 1974 № 03 (2402) - [2]

Владимир Михалев с Юрой забуривают в тело ледника новые вешки, а мы с Димой забираемся на восточный склон, на точку «Бровка». И ведем фототеодолитную съемку.

Еще когда мы поднимались к морене, погода начинала портиться. А только поставили инструмент, как через верхний край горы перелился клубящийся вал облаков и пополз вниз по леднику к его озеру. За первым валом появился второй, потом третий. Ветер с силой швырнул пригоршню камней. С большим трудом удалось устоять на ногах и укрыть полиэтиленовой пленкой фототеодолит.

С шумом скатываемся под каменный навес — и вовремя. Гигантская каменная лавина сорвалась со склона. Семь минут сыпались камни, вонзаясь в поверхность льда. Одна глыба — на глазок весом с тонну — торпедой проскочила до середины ледника, оставив глубокий шрам.

Невозмутимый Дима сказал:

— Ну вот и хорошо, теперь мы имеем несколько новых ориентиров на леднике.

Камнепад сменился столь же ожесточенным ливнем, а ливень — мягким тягучим дождем. Ледник мгновенно преобразился. Тысячи струй помчались по его уклонам, съедая корку и делая из него настоящий большой каток. И вдруг сквозь низкие облака по льду поползли солнечные пятна. Только в облаке появилось окно, открылся ледник — начинаем фотосъемку. Опять накрыло и моет нас дождем. Так, исподволь, как охотники в засаде, мы и продолжали работу. Когда был сделан последний снимок, стало совсем темно, подул резкий ветер и хлестнул сильный боковой дождь...

В. Брель, наш спец. корр.

Хозяева восставших гор

И здесь нужно лежать, уткнувшись в горячий песок, сливаться с кустарником, прятаться в скалах, выжидая, пока прекратится налет.

И здесь ветер развеивает пепел сожженных деревень, а дети спят в пещерах и бомбоубежищах. И эту страну опалила война...

Мы наблюдали, как высоко в небе делали разворот два английских самолета «страйкмастер». Они пикировали на деревушку километрах в двух от нас. Солнце палило нещадно, лишая желания двигаться, и, казалось, расплавляло мозг. Пахло горячей пылью, сухой травой, верблюжьим пометом, пересохшей кожей бурдюка, в котором давно кончилась вода. Ракеты с самолетов, прочеркивая небо, уходили куда-то за отрог горы.

Наконец «страйкмастеры» улетели. Мы отряхнули песок и направились туда, где падали ракеты. Горела деревушка Маброф, и пламя поглощало жалкие остовы хижин. Я был здесь почти два года назад (1 Очерк о первой поездке А. Васильева в освобожденные районы Дофара был опубликован в № 12 журнала «Вокруг света» за 1973 год.) и сейчас вспомнил, как чудесно нас тогда встретили. Жители по обычаю выстроились кружком, мы со всеми троекратно перецеловались, а затем нам предложили полные чаши верблюжьего молока.

Теперь в Маброфе не было людей. Англичане напрасно расходовали ракеты. Наш сопровождающий — комиссар Ахмед, лет двадцати пяти, казавшийся старше из-за густой черной бороды, — поднял с земли большой осколок и протянул нам:

— Фосфорная бомба. Она не только все сжигает, но и отравляет жертву.

Те же самые фосфорные бомбы и такие же следы пожарищ я видел на горькой земле Вьетнама, в джунглях Лаоса, на каучуковых плантациях Камбоджи, в долине реки Иордан... И здесь, в Дофаре, уже седьмой год сражаются и гибнут люди.

В прошлое мое путешествие в Дофар я не видел английских военных самолетов, но, наверное, главной причиной был густой туман, покрывавший горы и плато. На этот раз редкий день проходил без рева «страйкмастеров» над головой, на редкой стоянке мы не видели воронок, пожарищ, осколков. Руководители Народного фронта дали мне список сожженных деревень. Их оказалось несколько десятков. Правда, за прошедшие два года дофарские повстанцы вооружились тяжелыми пулеметами и создали подобие противовоздушной обороны. Нам не раз приносили достоверные свидетельства ее успехов: обломки английских самолетов.

Из Маброфа мы направились на север, в горы. Солнце только что миновало зенит, и казалось, что идешь по раскаленной жаровне. На этот раз мы попали в Дофар в пик жаркого, сухого сезона — в апреле — мае. Никогда мне не приходилось испытывать такой жары. Мы обычно снимались со стоянки в четыре-пять утра, шли до девяти, а затем прятались в какой-нибудь тени часов до четырех дня. Но сейчас нас задержала бомбежка, а дневать без воды под отвесными лучами солнца никто не хотел.

Трава в горах выгорела. Деревья по большей части сбросили листву и стояли сиротливо обнаженные, корявые и колючие, похожие на вырванные из земли и поставленные торчком корни. Нужно было идти медленно, чтобы не сорвать дыхания и не свалиться от солнечного или теплового удара. До ближайшего источника оставалось несколько часов ходьбы.

Нас предупредили, что все дороги в Дофаре перекрыты постами и заставами Народно-освободительной армии. Мы уже несколько дней шли по горам, но встречали лишь караваны верблюдов, груженные рисом, консервами, боеприпасами.

— Где же армия, бойцы? — спросил я комиссара Ахмеда, когда мы наконец добрались до бассейна у подножия гладких черных скал, припали к чистой воде пересохшими губами и несколько утолили жажду.

— Могу показать, — усмехнулся он, приставил ладони к губам и издал звук, похожий на клекот орла.