Вокруг Света 1970 № 10 (2361) - [17]

Вчера вместе с Пахомовым Старикову вновь пришлось гнать в Рыбное. Во-первых, Вожа, приток Оки, продолжала куролесить. Теперь уже не лед — полая вода наступала на дамбу. А во-вторых, Пахомов прослышал, что будто бы загубили в Рыбном на пищезаводе пятьдесят тонн сахара, не убрали вовремя — затопило на заводском складе.

Сначала отправились на дамбу.

Вожа, вобрав в себя воды другой речки — Мечи, разлилась километра на два-три. Она не успевала проскочить в узкий проход под мостом и начала переливаться через подпиравшую ее насыпь автодороги. Там, где потоки перехлестывали шоссе, насыпь таяла на глазах, размывалась, зияла кавернами, оползала.

На дамбе шло сражение. Двадцать пять самосвалов сбрасывали на обочине одну к другой груды щебня. Бригада дорожников равняла их, трамбовала. Быстро поднималась защитная бровка. Поднималась и вода. Она находила лазейки, кремовыми змеями струилась по асфальту... Потоки ширились, полнели, пока наконец в прорыв не падала из гремящего кузова очередная порция дробленого камня.

Неожиданно самосвалы стали приходить реже, полупустые.

Узнав Старикова, один из шоферов на ходу крикнул:

— Щебень кончается! Несколько машин всего осталось...

В райкоме партии Пахомов, и Стариков, и сам секретарь втроем «сели» на телефоны. В Рыбинском районе щебня не нашли. Был карьер недалеко от Спасска, но пока оттуда перебросишь камень — от дамбы рожки да ножки останутся. Пахомов нервничал, грыз карандаш.

Дожидаясь междугородных звонков, услышали, что приключилось в Рыбном накануне.

Вовсе мозглявая речушка Дубянка устроила вдруг настоящий потоп. Залила центральную улицу. Вода разгуливала метра полтора глубиной и все поднималась. И это в разгар дня, когда взрослые на работе, дома одни старики, дети. Вызвали милицию, нашли лодки, принялись спасать людей...

«Проклятая пора — половодье», — думал Стариков. Слушал, что дальше рассказывал очевидец.

— А Евгений Зараев (есть у нас такой участковый уполномоченный) — вот человек! Подплыл к одному дому. Заходит. В комнате на столе сидит полуживая старушка — глаза круглые, от страха пальцем шевельнуть не может. Вода ей подол уже мочит. По комнате мебель плавает, а среди нее колыбель с двухгодовалым младенцем. Тот лежит себе, улыбается — что ему! Так этот Зараев — вот человек! — нет чтобы просто вынести бабку и мальчишку, и дело с концом. Он еще прикинул, что на улице ветер, холодно. И значит, парень простудиться может. Тогда он его закутал, как на прогулку, и даже валеночки на печке нашел...

Щебень, наконец, отыскали на одном из заводов, на окраине Рязани. У всех отлегло от сердца — дорога спасена.

На обратном пути Пахомов придирчиво рассматривал встречные самосвалы — с полными ли кузовами идут? Стариков видел — повеселел председатель. Наверное, еще и оттого, что сам убедился: сахар-то не пропал, успели-таки перетащить на верхние этажи, вода не достала.

Показалось здание облисполкома. В последний раз Стариков попытался представить, что и где могло случиться. Может, что-нибудь с плашкоутами?

В кабинете у Николая Ивановича Пахомова сидел начальник мостотряда Алексей Дмитриевич Потапов. Стариков знал — Потапов строил огромный железобетонный мост под Рязанью. Опоры уже стояли в воде, и паводок этого года должен был впервые проверить их прочность. «Значит, что-то с мостом приключилось», — решил Стариков и ошибся.

— Земснаряд у моста затерло, — сказал Пахомов, — там люди сидят. И баржа рядом во льду. Поторапливайтесь, а то раздавит посудины... Вертолет я вызвал.

МИ-4 шел низко над залитыми полями. Когда внизу оказывалась деревушка, потоки воздуха от винта сдували кур, лохматили волосы восторженно скачущих ребят. На Оку вышли у села Константинова. Потапов и Стариков успели разглядеть знакомый дом-музей Есенина, башню церкви, галок на старых березах.

Потом пошли бесконечные водные пространства — окская пойма. Здесь на реке не было льда, проплывали лишь отдельные глыбы. Лед показался ниже по течению. В темных пойменных водах собственно Ока отмечалась широкой грязно-белой литой полосой — без трещинки, без промоины. «Куда же девался верховой лед? — удивился про себя Потапов. — Словно его растворили...» Но тут он увидел свой мост и сразу забыл обо всем.

Еще не достроенный, мост был все равно красив, и Потапов с удовольствием впервые рассматривал его сверху, представляя, каким он будет через год-два. Спохватился, когда внизу промелькнул затертый земснаряд, трое людей на палубе.

— Вот он, справа! — крикнул Старикову. Но тот и сам уже заметил, кивнул, не отрываясь от иллюминатора.

Земснаряд с трех сторон был окружен полями темного льда. С четвертой подступал топкий островок. Да, гидромеханизаторы выбрали неудачное место для зимовки своей машины. Осенью, как видно, ничто не сулило беды. Теперь же, случись сильная подвижка, лед мог в любую минуту либо выбросить земснаряд на берег, либо раздавить его. Надо было аккуратным, точным взрывом околоть земснаряд и соседнюю баржу, а уж потом попытаться выводить их на чистую воду.

Вертолет трижды прошел над сжатыми судами. Стариков с Потаповым и третий — шеф взрывников Уланов — определили, где находится замок наступающего льда, откуда удобнее высадить десант, и махнули командиру экипажа: «Можно садиться!»