Вокруг Света 1970 № 08 (2359) - [45]

X

Уехал Иваныч. Нужно было чем-то заполнить вдруг образовавшуюся пустоту.

Я пошел в поселок Дамхурс.

Возле магазина паслась привязанная к ограде лошадь, сидели на бревне люди и, размахивая руками, объяснялись. Здесь, в самом гнездовье устья, жители словно только и заняты были выяснением отношений. И, так ничего и не выяснив окончательно, расходились.

Вдруг раздался крик — ругались внутри магазина. Растворилась дверь, и из магазина вывалился на согнутых ногах человек. Он нащупал ограду и, перебирая руками жерди ограды, начал, заваливаясь, переставлять ноги. Добрался до лошади, обвязал ее, согнулся, чтобы просунуть в стремя ногу, но промахнулся и, утеряв равновесие, упал.

— Ахмет! — закричал я и подбежал к нему.

Ахмет открыл глаза и показал, кося глазами, на коня и, руку начал тянуть к лошади.

— В седло просится, — кто-то заметил.

Приподняв его, вдели ему в стремя ногу, и как только он придавил лошадь, он сразу выпрямился, сразу став частью нетерпеливо перебирающей ногами лошади. Хотя глаза его мутно обволакивали тех, кто его обступил, но он, сузив глаза, уже остро видел не то, что было перед ним, а то, что было уже вне обзора.

— Скоро уеду, — сказал я. — Прощай, Ахмет.

Он взглянул на меня всем лицом сразу. Глаза его хотя и прояснились, но он, вижу, меня не узнавал еще.

— Прощай, Ахмет. Помнишь, мы гостили у тебя там, в горах... Там, в горах, где можно увидеть первый день сотворения. Помнишь, к голубому озеру мы шли тогда — исток искали. Ты еще совет дал: «Только не оглядываться», помнишь... А помнишь сказку про козлов и баранов? — я хотел помочь работе его памяти.

Он напрягся, вспоминающе закрыл глаза, широко открыл — в глазах что-то шевельнулось и погасло. Нет, не вспомнил.

Ахмет вдруг рассердился, вспыхнул и быстро заговорил, как заругавшись:

— Ты что? Жить не хочешь? Зачем прощай? Почему прощай? Здравствуй говори. Все здравствуй! День хорош — здравствуй. Дождь льет — здравствуй! Трава будет. Все здравствуй! Все будет! Зачем прощай? — и он так закричал, как будто я его чем-то смертельно обидел. И, гикнув, он сразу бросил лошадь вскачь. И, откинувшись, запел уже знакомую мне тягучую песню: — Ай, вай, ай, вай, вай!

XI

А день только разгорался. Солнце такое яркое, что, если долго стоять на месте, ослепнуть можно.

По краям дороги — обглоданные кусты, обрывы, свивающаяся вода Загеданки, обдающая Варгановой свежестью. Пропасти. Вместо того чтобы оглядываться в прожитое в поисках опоры, я закричал:

— Закидон!

Эхо — от устья до вершины — отвечало гулом Лабы, шумом леса, каменным безмолвием гор: «За-ки-дон!»

И верещала на всю округу маленькая птичка: «Вы видите! Вы видите!»

Вдали и близко... Белели горы рыхлым, только что выпавшим за ночь снегом.

Горы... Горы насовсем от себя никого не отпускают.

Почему они возвращаются?

Дважды в год — весной и осенью приходит в движение великий маятник, перекатывающий птиц по телу нашей планеты. Дважды в год пернатые кочевники устремляются от экватора к полюсу и от полюса к экватору.

А почему?

Понятно, отчего птицы покидают север — холод, бескормица. Но что заставляет их возвращаться и выводить потомство обязательно в наших краях?- Нехватка пищи в южных широтах, скученность? Многими серьезными исследованиями доказано, что это не так. Значит, какой-то древний инстинкт?

Недавние опыты советских орнитологов показали, что привязанность к местам зимовок и гнездовья существует лишь у старых птиц. Да и они нередко отклоняются на десятки, даже на сотни километров, выбирая себе новые районы. Молодым птицам, которые впервые пускаются в путь без взрослых, «верность традициям» свойственна еще Менее. Если, например, птенцов перевозили из места гнездовья в другие районы, то весной молодые птицы возвращались к месту «осеннего старта», но никак не к месту родительского гнездовья. Однако» вылетев однажды из уже выбранных мест зимовки или гнездовья, молодые птицы часто туда же и возвращаются.

Складывается впечатление, что у перелетных птиц существуют два вида ориентации: «грубонаправленная» у тех, кто совершает перелет впервые, и «целенаправленная» у тех, кто делает повторный перелет. Наследуется, по-видимому, лишь первая форма ориентации, тогда как вторая является благоприобретенной.

Итак, инстинкт миграции у птиц, действительно существует, но он далеко не столь жестко стереотипен, как это предполагали еще недавно. Если его первопричиной было, как иногда считают, древнее оледенение, заставившее птиц стать перелетными, то Мог бы он сохраниться на протяжении многих тысячелетий без серьезного подкрепляющего стимула? Очень сомнительно. Но таким подкрепляющим стимулом, очевидно, не может быть нехватка пищи и пространства в южных широтах. Не может быть им и «память» о наступающих ледниках, которых уже давным-давно нет. Должна существовать какая-то другая серьезная причина, из поколения в поколение заставляющая птиц выводить потомство непременно на севере.

В последнее время и особенно в последнее десятилетие внимание исследователей все более обращается на ту роль, которую играют в жизни животных магнитные, электрические и электромагнитные поля (ЭМП). Являясь составной частью среды, эти поля, очевидно, должны накладывать глубокий отпечаток на все живое. Постепенно ученые убеждаются, что так оно и есть (статья «Миры ЭМП» в третьем номере «Вокруг света» за 1970 год).