Вокруг пальца - [68]

Но мне было веселее прочих, так как любимый шеф с пометкой «Строго Конфиденциально» и тремя красными флажками прислал письмо следующего содержания:

«Сандра!

Возникли сложности со связью. К удалённому доступу подключиться в ближайшие дни не смогу. Не волнуйся. Всё нормально. Ставлю переадрессацию рабочей почты на тебя. Текущие запросы из центра рассылай соответственно теме по отделам. Не маленькие, пусть решают. Важные вопросы подождут моего приезда. Всё, что важно, не бывает срочно… Я знаю, что могу на тебя положиться.

С уважением и надеждой на понимание,

Джек Рэндалл»

И затих. Совсем. На личные сообщения тоже не отвечал, ни в Мессенжере, ни в What's Up, ни в Скайпе… Словно растворился…

Мой разум — мастер поныть, а пострадать и навести панику — их вместе с воображением — хлебом не корми. Я перечитывала снова и снова последнее письмо Джека и глотала слёзы, пытаясь не взвыть от отчаяния и страха за него. Потом наступила вторая стадия — теперь уже хотелось выматериться, швырнуть в кого-нибудь стул и сообщить Коврову, который то и дело тут ошивался, что Джек Рэндалл сбежал. В это не верилось, не мог тот, кто выстраивал карьеру по кирпичику, взять и пустить всё под откос, но придира во мне вопрошал: а если и то была ложь? А если он действительно послушал доброго совета и срочно уехал из России, потому что его раскрыли? Наврал мне, чтобы провести ещё одну ночь, а может, просто поиграться?…

Меня разбирала оторопь, а потом злость. И это хорошо! Когда я злюсь, перестаю ныть и становлюсь сильнее. Меня судьба с десяти лет пинает, а я не сдаюсь! Закаляюсь. Кажется, скоро моей головой можно будет, как алмазом, стекло резать…

На десятый день отсутствия Джека мой разум поставил на нём крест. Это было горько, но логично. И только сердце, дурнющее, по-прежнему любило его и на что-то надеялось, предлагало найти причины и оправдывало его самым идиотским способом.

Я ела шоколад, который таскал мне, как запрограммированный, Руслан, стервенела в гигантском кресле генерального и закрывалась от народа, якобы читая почту. А на самом деле уже почти не сомневалась, что все страшные угрозы Джека директорам были просто недоброй прощальной шуткой с соответствующим жестом.

При всём этом держаться меня заставил один единственный факт — компания. Она продолжала жить. Джек не соизволил назначить исполняющего обязанности или хотя бы известить Совет директоров, что «сделал ноги», а тысяча людей с хвостиком: в офисе, на производстве, на складах, в полях и в регионах, зачисленные в штат или аутсорсеры, ходили на работу, надеялись на зарплату и, в целом, должны были её получать. Для них это не просто цифра — это кредиты, ботинки сыну, квартплата и ужин с обедом. И никто — ни директора, ни дворники, никто кроме меня не знал, что генеральный директор на 99 % сбежал.

Я продолжала строчить Джеку всё более злые и настойчивые сообщения по всем средствам связи. Они оставались без ответа… И тогда я подумала, глядя на очередную кипу договоров и счетов, ожидающих подписи: без капитана корабль, плывущий по морю с максимумом узлов, рискует развалиться на ходу и затонуть, а что если никто так и не узнает, что капитана съели крысы? А вместо подписи есть у нас очень качественное факсимиле. Джек весь мозг снабженцу проел, пока не получил идеальную печать-подпись. Я достала её из сейфа и начала проштамповывать договора.

Два дня, три, четыре, — предположила я, — а потом в Совете Директоров поймут, что Джек Рэндалл исчез, и пришлют кого-нибудь нового. Наверняка. Ведь из наших и назначить-то было некого: Батур — умён, но труслив и замкнут, Корай — готов продолжить славное дело Абдурахмана и разворовать не разворованное, Али Челик — хорош в продажах, но «зелен», — говорил про него Джек. О Кирилле я вообще молчу. Я поджала губы, насупилась и пришла к самому странному в своей жизни решению и, пожалуй, самому безумному — сделать вид, что шеф никуда не пропал и отвечает на вопросы. Писать я ему буду, а если не ответит, отвечу сама. Мне директор лично написал, что «знает, что может на меня положиться». На том и буду стоять.

И да, нельзя было забывать о том, что целый контейнер с вещами «для господина Рэндалла» был доставлен и ожидал хозяина на дальнем складе. Значит, оставался один-единственный, крошечный, хилый процент, что Джек вернётся. Может быть, скажет что-то в своё оправдание, обнимет крепко и оценит то, что я его не подвела…

* * *

Первым явился Кирилл. Как всегда заискивающий и обтекаемый, словно масло.

— Саш, генеральный мой проект на День Города не утвердил?

— С пирамидами? — уточнила я, как будто шеф был в курсе.

— Ну да, — Кирилл сделал стойку у стола директора, на кресле которого я сидела, с умным видом всматриваясь в монитор.

Хорошо, что не видно, что я ногами болтаю, не доставая до пола. С таким же чувством, наверное, дофин Франции усаживался на трон. Где вот только мне взять «королеву-мать» и кардинала Ришелье в помощь? Я уточнила:

— Джек спрашивает, ты хочешь поставить пирамиды на входе в Парк Горького и этим ограничиться?

— А что ещё? Визуально — ярко. Эдакие гигантские дисплеи, по-моему ничего! — Кирилл мне подмигнул и сел в кресло напротив, закинув ногу за ногу. — Хорошо, когда нет генерального! Хоть вздохнуть.