Вокальные параллели - [3]

Здесь же сравнение, будь оно противопоставлением или аналогией, вскрытием сходства или различия, служит единственной цели — набросать, идя от образа к образу, от примера к примеру, правдивую историю вокального искусства, дать, через анализ возможно более тщательный и спокойный, собирательный образ певческого голоса и отражения этого «обобщенного голоса» в отдельных конкретных голосах, которые то звучат с ним в лад, то резко ему противоречат. Перед вами пройдет примерно сотня вокальных параллелей, нанизанных на единую путеводную нить. Составляя их, стараясь оживить и заставить вновь зазвучать голоса прошлого, автор стремился воздать дань уважения своей стране — матери пения, которая, обретя божественный дар мелодии в конце эпохи Возрождения (вспомним первых певиц — Франческу и Сеттимию Каччини), в течение трех с половиною веков приобщала к нему людей самых разных стран.

Мысль прибегнуть к параллелизмам навеяна автору «Сравнительными жизнеописаниями» Плутарха, который использует этот прием, рассматривая жизни знаменитых законодателей и полководцев своего времени. Благодаря Плутарху нам известны подробности жизни Гракхов, Цезаря или Брута. Но Плутарх пошел дальше — он подыскал к жизнеописанию каждого римлянина «греческую» параллель, и мы узнали, что военный гений Цезаря не уступал гению Александра Македонского, а красноречие Нумы стоило мудрости Ликурга. По изобилию исторических сведений, а также сведений, касающихся культуры и нравов древности, книга Плутарха не имеет себе равных во всей мировой литературе.

Чтение этой книги и натолкнуло автора на то, чтобы испытать прием сопоставления в области вокала, положившись при этом всецело на собственную память и на собственный опыт вокалиста-слушателя и человека. Автор хотел рассказать об одном из благороднейших видов деятельности человеческого духа и выявить причины расцвета и упадка вокального искусства.

Как мы знаем, искусство пения в XVII веке питалось пылкими образами барокко, в XVIII веке — чувственными фантазиями и идиллической томностью Аркадии. Первые десятилетия XIX века принесли с собой неоклассические влияния, затем ярко вспыхнуло пламя романтизма. Наконец, вокальное искусство пришло к тривиальностям веризма и вслед за этим — к бессмыслице додекафонии.

Теперь, когда завершилась эпоха традиционной музыкальной драмы, вместе с нею переживает упадок и певческое искусство. Ему еще случается порою материализоваться в том или ином незаурядном певце. Но это лишь последние вздохи, которыми искусство пения «наполняет сумрак предзакатный».

Итак, истинный герой настоящего труда — это Поющий Голос, исполняющий мелодию человеческой души и обретающий то ту, то иную плоть в различные исторические эпохи. Плоть эта являлась в разных обличьях и под разными именами, продемонстрировала как свое величие, так и свою слабость, и исчезла затем в водовороте времени. Если хотите, эта книга — приключенческий роман. В нем есть приключения блестящие и нашумевшие, есть приключения безвестные и приключения несовершившиеся вовсе. И все они суть история одного-единственного голоса. Человеческого Голоса.

Итальянцам, которые вдохнули жизнь в первые мелодии и дали миру первых певцов, посвящаю я свою работу. Но я посвящаю ее и когортам певцов всех других стран — испанцам, французам, англичанам, ирландцам, немцам, русским, австрийцам, полякам, болгарам, венграм…

Нужно сказать, что давно уже назрела необходимость свести вместе в едином труде сравнительного характера рассмотрение конкретных фактов, которые способствуют как формированию и расцвету, так и закату певца. Слишком много у нас, в Италии, и за границей развелось теорий, концепций и мнений, авторы которых считают, что понимают в пении не меньше самых искушенных маэстро.

Внеся свою лепту в прославление великого искусства пения, отдав должное лучшим его представителям и отметив заслуги тех, кто ушел в забвение, не успев оставить своего следа, автор надеется напомнить о них и публике, забывчивой на вчерашнюю славу. Но он берется за нелегкий труд еще и потому, что интеллигенция, и в первую очередь его собственные друзья и коллеги, дружно жалуются на отсутствие книги, которая дала бы возможность охватить взглядом всю панораму оперного искусства и уже в рамках этой сравнительной истории вокала дала бы понятие об отдельных голосах.

Ах, если бы труд мой хоть немного согрел сердца вокалистов нового поколения, если бы пример великих артистов прошлого хоть немного воодушевил их! Итальянцы должны знать, насколько артисты эти украсили и обогатили жизнь своих современников, сколько радости и надежды подарили миру!

Италия, с начала XVI века захлестнутая иностранными вторжениями, утратившая независимость, раздробленная и порабощенная, обрела духовное единство и душевный мир, уйдя в музыкальную драму и культивирование блестящих певцов. Через певцов этих она проникла ко дворам всех европейских монархов, от парижского и венского до московского. Она снабдила музыкальными выразительными средствами величайших композиторов Европы и заставила их искать либреттистов, пишущих на итальянском языке. И разве не могли бы поэзия, музыка и вокальное искусство вернуть Италии ее былую славу, пойми нынешняя молодежь красоту мира, захоти она воспеть ее «нужными словами, нужным голосом, с нужным выражением»?