– Что он имел в виду под необходимостью восстановления и перестройки? Ничего ведь не было сломано? – интересуется у меня воин.
– Наши жизни, наш уклад, – поясняю я. – Теперь, когда Пераксоло больше нет, жителям предстоит перестроиться на новое восприятие. И это хорошо, ведь столько всего мы в состоянии изменить к лучшему. Чего стоит только возможность строить из того прочного дерева!
Сорен не разделяет моего энтузиазма. Он идет, поддевая ногой камешки.
– К твоему сведению, твой отец был прав. Из тебя выйдет замечательный вождь, но вот вопрос: этого ли ты добиваешься?
Его вопрос застает меня врасплох.
– Никто и никогда не интересовался моим мнением об этом. Отец просто решил, что я обязана желать возглавить деревню, раз хорошо обращаюсь с боевым топором. Да и кто, кроме меня, продолжит традиции рода Бендраугго? Я была рождена для этого, и это то, к чему меня готовили с детства.
– Но хочешь ли ты для себя такой судьбы?
Не раздумывая, я отвечаю:
– Да, хочу. Я с нетерпением жду, когда смогу изменить устоявшиеся традиции. И начну я с назначения маттугра за проваленную инициацию. Это слишком суровое наказание, и подходит лишь для серьезных преступлений. Если я не стану вождем, то мне не удастся повлиять на решения старейшин по этому вопросу. Остается надеяться, что я сумею беспристрастно выслушивать мнения всех окружающих прежде, чем выносить окончательный вердикт.
Сорен натянуто улыбается, но мысли его явно витают где-то еще. Я сворачиваю с оживленной улицы в сторону и преграждаю ему путь.
– В чем дело? – спрашиваю его.
– Прости, что самонадеянно попросил у твоего отца разрешения остаться в Серавине. Нужно было сначала поинтересоваться твоим мнением. Ты не против? – парень внимательно вглядывается мне в лицо в ожидании ответа, будто ищет любое проявление настоящих эмоций.
Неужели он всерьез задал этот вопрос?
– Сорен, мы же обсуждали этот вариант. Конечно же, я не против!
– Да, но мы говорили лишь о гипотетической возможности. Сейчас же все происходит на самом деле.
– Я действительно хочу, чтобы ты остался здесь. Навсегда.
Со вздохом облегчения воин прижимает меня к себе и нежно целует в лоб. Я без остатка растворяюсь в его объятиях.
Я понимаю, что остались еще нерешенные вопросы. Зирапторы по-прежнему угрожают деревне. Отец – самовлюбленный эгоист. А еще всегда будут завистники и задиры. Править деревней вряд ли будет просто.
Но я – Расмира Бендраугго. Богоубийца. Выжившая в Лихоземье. Будущий вождь Серавина. Женщина и воин. Я – воительница Лихоземья.
И я никому не позволю об этом забыть. И сама буду помнить.
