Воины света. Меч ненависти - [49]

— Я хотел поздравить тебя с тем, что ты увел у меня дичь. Я послал двух охотников, чтобы они оборвали жизнь тиранши. И, похоже, ты почти обошел меня, великий полководец.

— Что это значит?

Наглому эльфу удавалось смотреть на короля, который был выше его почти на две головы, так, словно перед ним стояла тупая самка буйвола.

— Княжеский дом Аркадии поклялся в кровной мести Эмерелль. Я решил, что королева не должна пережить праздничную ночь. Благодаря твоему вмешательству она смогла уйти. Мне сообщили, что ее паланкин подняли вверх по тропе Лотосов. И при всем уважении к твоей игре, полководец, тело, которое ты выставил на ракушечном рынке, одето даже не в то платье, которое было на Эмерелль вчера вечером. Более того, она одета, как та несчастная девушка, которая поднесла королеве Лебединую диадему.

У Бранбарта из руки выпал рог. Во дворе воцарилась полнейшая тишина. Оргрим спросил себя, сколько из детей альвов сумели разгадать обман. Перед коронацией Эмерелль с триумфом прошла через половину города. Ее могли видеть тысячи.

Оргрим подумал, что и он бы не обратил внимания на ее платье. Число и оружие ее лейб-гвардейцев, вот что интересовало бы его. Но эльфы иные. Он мог представить себе, что некоторые, достаточно приближенные к ней, даже знали, какой аромат использовала тиранша.

— Я хотел предложить тебе свою помощь в поимке беглой королевы. Если мы объединим силы, то найти ее будет легко. — Шахондин небрежно щелкнул пальцами и указал на одного из слуг-кобольдов, возившихся у огня. — Славак! Принеси мне бокал вина, слегка охлажденного. Ты знаешь, что нравится мне в это время суток.

— Почему я должен доверять тебе? — спросил король, вытирая губы тыльной стороной руки.

Он смерил эльфа взглядом, словно мясник, прикидывающий, как разделать тушу быка.

На Шахондина это впечатления не произвело. Он нахмурился, подошел к вязанке дров и извлек оттуда маленькую резную фигурку. Покачав головой, он отер с нее рукавом грязь и отставил в сторону.

— Портрет моего деда. Я вырезал его, когда был еще маленьким. Он далек от какого бы то ни было совершенства, но, как обычно бывает с предметами из юности, мое сердце очень привязано к нему. Было бы очень любезно с вашей стороны, если бы вы не стали использовать эту статую во время приготовления обеда. А что касается твоего вопроса, Бранбарт: ни дружба, ни любовь не являются столь постоянными, как жгучая ненависть. Так разве тебе не нужен лучший союзник? — Кобольд принес Шахондину бокал из хрусталя и серебра. Эльф поднял его и обратился к Бранбарту: — Я пью с тобой за погибель тиранши, великий полководец.

Бранбарт был настолько огорошен, что действительно нагнулся за своим рогом. «Неужели этот дурак не видит, что превращается в лакея эльфа?» — в ярости думал Оргрим.

Король опустился на один из тяжелых деревянных стульев и обмахнулся ладонью.

— Какая жара! — проворчал он и махнул рукой стражам, которые привели Шахондина. — Принесите мне мозг этого высокомерного эльфа на дощечке. Может быть, я пойму его лучше, когда отведаю.

— Ты совершаешь ошибку, тролль, — сдержанно произнес эльф. — Если ты быстро не схватишь Эмерелль, то она не ограничится тем, что сбросит тебя и твою свиту в пропасть с моста. Она позаботится о том, чтобы ты никогда больше не родился.

— Думаешь, я позволю такой жалкой твари, как ты, угрожать мне? — выругался король. — На пол его, давайте! Я раздавлю его череп ногой, словно гнилое яблоко!

— Стой! — со своего стула поднялась Сканга. Шаркая, она подошла к эльфу. Стражники по-прежнему прижимали Шахондина к полу. — Ты чертовски дерзкий негодяй, князь. Как раз в моем вкусе. — Она нагнулась и провела костлявой рукой по его длинным волосам. — А есть еще князья, которые преисполнены столь удивительной ненависти по отношению к Эмерелль?

— Не желая заострять внимание на крайне гиперболизированных выражениях, я хотел бы, тем не менее, указать, что это не то положение, в котором я обычно веду приличные разговоры. Так что если тебе не очень трудно, то с твоей стороны было бы любезно попросить этих двух костоломов отпустить меня.

Сканга сделала стражникам знак отпустить князя. Шахондин выпрямился и отряхнул пыль с одежды.

— Благодарю за вмешательство, почтенная.

— Ответь на мой вопрос, если тебе жизнь дорога.

Эльф поджал губы, обиженный столь грубым обращением.

— Мой сын, Вагельмин, тоже поклялся в кровной мести королеве. Он известный охотник и лучник. Я уверен, он пригодится для поимки Эмерелль.

Сканга провела рукой по своему широкому подбородку.

— Да, эльфеныш, это вполне возможно. А кому ты поручил убить королеву?

— Думаю, ты понимаешь, что я не хотел бы говорить о столь деликатном деле. Поэтому пусть будет сказано только, что мой род считает смерть Эмерелль семейным делом.

— Выбить из него, кто убийцы? — спросил Думгар.

— Заверяю вас, что такое обращение только крепче запечатает мои уста, — гордо ответил эльф.

— Я не настолько сильно собирался бить, — ответил Думгар. — По крайней мере поначалу. Отдай его мне, мой король.

— Я объявляю его и его сына своей военной добычей, — тихо произнесла Сканга, — и больше не желаю об этом разговаривать.