Воины облаков - [54]

Чаупи-тута казалось, что Пушак с места отметёт эту опасную мысль. И Ирина похоже, с появлением амауты, утратила самоуверенность и, как-будто внутренне, переложила ответственность на своего мужчину. Мальчик ощущал такие движения чувств, о которых раньше не подумал бы и, самое странное, как-то по взрослому, понимал их истоки. Между этими двумя существовала живая трепещущая нить. Он не чувствовал себя её частью и страдал, понимая как это правильно.

Наконец Пушак заговорил.

— Я встречал в старых кипу упоминания о “Малой смерти”. Кое в чём ты права, Юри. мягко сказал он. Я взглянул на Ахау. Тот тоже всё понял. Амаута перестал скрывать свою любовь и нежность к Ирине. У Чаупи-тута на глаза опять навернулись слёзы. Он назвал её Юри — Рассвет, Возвращающая к жизни, так можно было перевести данное им имя. Её собственное, значившее “мир”, “покой”, мало соответствовало действительности. Она, как раз, была деятельна и любопытна. Но это имя должно было быть между ними и, наверное, только расставание и тоска по ней, были причиной того, что он назвал её так при всех.

Хотя для Чаупи-тута тайна давно уже не была тайной, но то, что теперь об этом известно и Ахау, говорило о доверии и близости учителя со своим старшим учеником и помощником.

— До человека, находящегося в состоянии малой смерти, достучаться можно. Очень часто, в зависимости от того, насколько далеко их увело между времён, они слышат, о чём говорят окружающие. Но, чтобы показать обратный путь, нужно, как ты правильно предположила, дать девочке повод для возвращения. И тот, кто выведет её.

— Ты можешь? — спросила Ирина.

— Я могу только охранять выход, — покачал головой амаута, — я и делаю это, во время поминальных дней, когда вход между временами открыт и ждёт умершего. Войти я не пробовал ни разу, да и не думаю, что на это хватит моих талантов. Может быть круг, не меньше троих, поможет сильному провидцу пройти и вернуться. Мальчик мог бы… с моей помощью, конечно, у него самого опыта не хватит. У меня хватит сил его удержать, но мне нужны ещё как минимум двое. Тот, кто удержит меня и тот, кто позовёт её. А значит Джайна и Юри.

— Так вот почему он открылся, — понял Чаупи-тута. Ему бы всё равно пришлось. Иначе он не убедил бы всех, каким должен быть состав экспедиции в Чанкай.

— Мы должны пойти, — этого требуют обстоятельства. Есть ещё кое-что, о чём я вам не сказал.

— Вождь! — выпалила Ирина и Пушак удивлённо взглянул на неё.

Остальные удивились меньше. Ирина высказала свои подозрения по его поводу. Удивление вызвало только то, что Пушак, кивком головы, очень быстро их подтвердил.

— Я давно подозревал, что Вакралла любым путём рвётся к единоличной власти. Он хочет изменить все законы чачапойя и стать единственным правителем всего народа. Он не считает женщин достойными власти вообще, для него они только средство для удовлетворения мужских желаний. Шаманов же он хочет сделать союзниками. Он не понимает, что сила их исходит из Храма, как и сила Избраных женщин. Поэтому ни те, ни другие не станут помогать ему. То, что вожди, это просто военноначальники, для него ничего не значит. Он не видит наших истоков. Его отец не научил его, а мать умерла, когда он был совсем мал. Отец, очевидно, рассказывал ему о том, что он был вождём и о том, какая власть у него была среди уари. Их вождь — это царь. Единоличный властитель. Шаманы у них не играют такой роли в управлении племенем, они просто проводят церемонии, связанные с их верой.

Вакралле не даёт покоя страсть к вседозволенности. Такой, как когда-то была у отца. Его мать Хава не была прорицательницей, в ней не было большой силы, её отец был деревенским старостой, а мать из избраных непосвящённых. Девочка с детства была старательной, наблюдательной, заботливой. И выбрала путь целительницы. Своей нежностью она взяла за сердце пленённого вождя, но надолго укротить его не могла. Он был властитель, хоть и бывший и не привык, чтоб женщина предпочитала мужчине, своё предназначение. Ему, чужому, было не понять, что Храм, приняв наш выбор единыжды, больше не отпускает нас.

Шаман, с которым он пытался договориться, рассказал об этом мне. И с тех пор, мы следили за ним. Вообще, по большей части воины тоже не любят его, но среди них хватает таких, которые хотят править, а не защищать. Из них он выбирал своих приспешников. У него были связи со шпионами всех соседних племён. В среде воинов, нам шаманам, труднее находить сочувствующих. Клан, есть клан. Но, всё же мы, почти всегда, успевали предупредить его интриги.

История с сыном подстегнула его. Он почувствовал, что, если о ней узнают, то его планы могут расстроиться и он поспешил с действиями.

Беда правителя Чанкай сыграла ему на руку. Мы не успели узнать о его планах заранее, но сразу, как узнали, предприняли ответный ход. В принципе, вашему знакомому скороходу далеко идти не пришлось. Наша армия уже рядом в горах и готова начать битву. Только Чанкай, столько лет бывшие, если не друзьями, то нейтральными соседями, не должны стать нашими врагами. Чиму, другое дело. Чиму наши враги по вере. Точнее для них Солнце — враг. Для чачапойя Солнце и Луна равнозначны. Они сохраняют равновесие дня и ночи.