Воины Крови и Мечты - [28]

У Хан Шана появилось такое выражение лица, будто он хотел отменить свою похвалу. Я улыбнулся.

— Поскольку уже поздно, а я заставил вас прождать так долго, — продолжал я, — то, может быть, мы дотанцуем последний вальс и завершим наш котильон.

— Если я вас правильно понял, что не так-то просто ввиду вашего стремления сочетать хороший кантонский диалект с замысловатыми иностранными идиомами, то ваше предложение вполне приемлемо. У меня, однако, есть условие: то, что я вам скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты.

— Разумеется, — сказал я. — У меня нет ни малейшего желания привлекать к себе внимание, выставляя напоказ свою связь с бессмертными.

— Прекрасно. — Он опрокинул третий бокал и налил себе в четвертый раз. — Известно ли вам о золотых мечах Кан Чиань и Мо Йе?

— Кажется, я слышал легенду об этих двоих.

Кан Чиань и Мо Йе — имена мечей, которые назвали в честь выковавших их кузнецов, добродушной супружеской пары, чья кузница находилась в горах Ши Мин. Они буквально сгорели на работе, бросившись в топку, чтобы создать необходимую температуру для превращения двух волшебных золотых самородков в пару мечей. Возможно, подумал я, им вовремя не подвезли уголь.

— Два золотых меча, — сказал Хо, — являются средоточием великой силы. В них заключена воинская удача китайского народа.

— Не очень-то они нам помогали последние два века, а? — сказал я.

Хан Шана перекосило, словно от флюса.

— Все это из-за одного бессмертного — по имени By Мень.

— By Мень? Тот почтительный сынок?

— Да. Он самый.

— Хм-м.

Китайцы, как вы, наверное, знаете, очень почитают такое качество, как сиао, что можно перевести как «сыновняя почтительность», хотя по зрелом размышлении я подобрал бы для этого другие слова. By Мень — бессмертный, который прославился тем, что был наполнен этим самым сиао под завязку. Это, возможно, означало лишь то, что он целыми днями подливал маслица бабушке и дедушке, надеясь получить лишнюю толику наследства. Неизвестно, получил он ее или нет, но в итоге он приобрел бессмертие, что в свете дальней перспективы, пожалуй, лучше.

Как вы могли уже понять, я являюсь наименее почтительным сыном из всех китайцев, с которыми вас может свести судьба. Вы можете посчитать это великим грехом, но это означает лишь то, что вы не знакомы с моей семейкой. Представьте, что любящие родители продают вас в рабство в возрасте восьми лет, и прикиньте, насколько это способствует укреплению сиао.

Если бы семья By Меня продала его в рабство, он, наверное, высылал бы им половину своей баланды.

— И что же натворил этот By Мень? — спросил я. — Дал мечам заржаветь или что-то в этом роде?

— Нет. By Мень не имеет никакого отношения к мечам. Он был стражем другого великого символа могущества, Опахала Пяти Тигров. Народ, владеющий Опахалом Пяти Тигров, становится обладателем неизмеримого духа предприимчивости, изобретательности и гениальности. Благодаря обладанию опахалом Китай стал величайшей страной мира, на зависть всем остальным. Но во время правления династии Мин By Мень проиграл опахало в кости португальскому купцу по имени Пирес де Андрада.

— Понятно. И в результате дух предприимчивости покинул Срединное Царство?

— Совершенно верно. Начало упадка нашей нации можно проследить с момента той злополучной игры в кости. Мы больше не способны ничего изобрести, мы лишь повторяем схемы прошлого. А воинская доблесть, обеспеченная обладанием золотыми мечами, представляет гораздо меньшую ценность, если воины не наделены духом предприимчивости и гениальности.

Да, по мне, так By Меня можно обвинить сразу в двух преступлениях. Во-первых, был почтительным сыном, а во-вторых, потерял дух самобытности и изобретательности для целой бестолковой страны. Кроме того, потеря Опахала Пяти Тигров задевала меня лично: она означала, что какими бы прекрасными музыкантами ни были мои «Эйс Ритм Кингc», им никогда не удастся зазвучать лучше тех записей, которые я прокручиваю им на граммофоне. «Импровизация, — постоянно твержу я им, — краеугольный камень джаза». Но они лишь кивают и исполняют «Диппермаут Блюз» в точности так же, как это делал оркестр Кинга Оливера пять лет назад.

— А как обстояло дело с португальцем? — спросил я.

— Он разбогател на торговле и вернулся в Португалию.

— Которая, — подытожил я, — судя по истории, вскоре после этого тоже потеряла Опахало.

— Вам виднее. Вы специалист по иностранщине.

— А что было дальше с By Менем? Как Нефритовый Император и другие боги отнеслись к потере Опахала? Представляю, как они ему всыпали.

— Я здесь не из-за Опахала! — рявкнул Хан Шан, стукнув по столу бокалом. — К черту это Опахало Пяти Тигров!

Я подумал, что мао-тай, должно быть, оказалось для него слишком крепким. Впрочем, его реакция неудивительна — ведь он один из тех, кто добыл Опахало.

— Ну ладно, — сказал я. — Долой все разговоры об Опахале Пяти Тигров. — Я последний раз затянулся сигаретой и затушил ее в хрустальной пепельнице. — Так зачем все-таки вы сюда пожаловали?

Бессмертный вновь потянулся к мао-таю.

— Мне оказали честь, назначив стражем золотых мечей.

Я подумал, что, дай я ему заранее кусок хорошего мягкого мыла, он добрался бы до сути быстрее.