Воины Крови и Мечты - [26]

Или на позапрошлой неделе: «Вы приближаетесь к истине, когда затыкаете бензобак тряпкой». Анализ: Функция превыше формы; пренебрегай условностями ради целесообразности.

Или еще один из предыдущих: «Вы приближаетесь к истине, когда идете на семейное торжество, чтобы подцепить девочек». Анализ: Мы все принадлежим к огромной семье человечества. Это высказывание было тесно связано с мыслью о родственном дереве как прямой линии. Да, этот афоризм заслуживал самого тщательного обдумывания.

Или еще одно грандиозное высказывание в прошлом месяце: «Вы приближаетесь к истине, когда у вас и кошелек, и собака на цепи». Анализ: Не расставайся со своими ценностями. Эта мысль была достаточно глубока, чтобы побудить Грега приобрести собаку. И несколько цепей.

Бубба, разумеется, никогда не согласился бы с однозначной интерпретацией своих еженедельных афоризмов. Первые несколько раз, когда кто-то из учеников делился своими впечатлениями об услышанном, у Буббы просто начинался мощный, рокочущий, идущий из брюха хохот, переходящий в приступ кашля, что свидетельствовало о том, как мастера изумляла наивность учеников.

Пряжка. Тяжелая. Возле пупка, средоточия жизни. Грег решил, что это связано с поисками своей точки равновесия и с подтягиванием штанов. Над этим предстояло долго думать. Он посмотрел на Карен, которая тоже казалась смущенной. Да, это было серьезно.

Внезапно во двор, подскакивая на ухабах и расталкивая «Олдсмобили-катласс», влетел джип. Дверца распахнулась, и из джипа выпрыгнул человек в камуфляже. Он казался расстроенным.

— Я опять поймал твою собаку возле своих цыплят, и теперь ты покойник, — заорал он. — Проклятая, бестолковая псина!

Бубба наклонился, взял монтировку и встал с кресла. Ученики хором издали почтительный вздох и попятились назад, чтобы освободить место бойцам и насладиться техникой мастера.

— Потише о Рексе, — сказал Бубба, спускаясь по ступенькам и грациозно размахивая монтировкой. — Рекс — собака-убийца.

Рекс, собака-убийца, открыл один глаз, помахал хвостом, пустил ветры и опять заснул.

— Единственное, что можно сказать в пользу этой собаки, так это то, что она пахнет получше тебя, — сказал незнакомец.

Бубба замахнулся монтировкой, и Грег следил за его движениями так пристально, что едва не пропустил маневр незнакомца, который мгновенно наклонился и вытащил из сапога маленький револьвер. Все произошло, как во сне: и четкий щелчок выстрела, и утробный вопль Буббы, потерявшего одновременно и монтировку, и кусочек пальца.

Грег окаменел. Какая скорость! Какая нужна собранность для подобной реакции перед лицом мастера! Несомненно, этому предшествовали годы тренировок. Путь к мелкокалиберной истине открывался перед глазами Грега.

— Дерринджер, — прошептал Джордж осипшим голосом, полным благоговения. У Сэма отвисла челюсть: он не мог поверить собственным глазам.

— Дерринджер, — эхом отозвался Грег, сдергивая с головы шапочку «Джон Диар» и отшвыривая ее в грязь. — Дерринджер.

С облегчением закидывая в кусты свою кепочку «Пурина Фид», Карен подумала, пойдет ли ей камуфляж.

Уолтер Йон Уильямс Джонни Бродвей

Когда я вошел в бар со стороны Локхарт-Роуд, все заведение сотрясалось в танце. Оркестр наяривал «Скид-Дэт-Де-Дэт», посетители отплясывали, расходуя мировые запасы энергии, и дела в баре шли так, словно нынче в полдень закончилась двенадцатилетняя засуха.

Я снял свой шелковый цилиндр и направился к стойке, поглядывая на собственное отражение в волнистом зеркале — достоинство и элегантность. Я был в вечернем костюме, галстук безупречно повторял форму бабочки, белый шелковый шарф небрежно свисал с плеч. Рука в облегающей белой перчатке сжимала трость с серебряным набалдашником. При внимательном рассмотрении можно было заметить, что плечи у меня пошире, чем предписывал стандарт Вернона Кастла, а шея несколько толще; но в целом Искусство сумело исправить то, чего не предусмотрела Природа. Я снял одну перчатку, элегантно повесил ее на край цилиндра и помахал безупречно наманикюренной рукой Старому Когтю, бармену.

— Ну что, труженик ты наш, — сказал я. — Будь добр, моего обычного «кузнечика».

— Понял, босс.

Я зажег сигарету и затянулся. При всем желании я не мог отделаться от чувства, что жизнь прекрасна. Горизонт казался безоблачным. Все мое существо было наполнено безмятежностью.

Но тут я посмотрел в сторону стойки, увидел бессмертного, и кровь застыла у меня в жилах.

Наверное, кроме меня, никто из присутствующих не заметил ничего особенного в краснолицем старикашке, сидящем у стойки. Но если вы достаточно долго проживете среди бессмертных, то научитесь распознавать их с первого взгляда.

Старый Коготь подал мне коктейль, и, отхлебнув глоток, я пожалел, что не заказал двойной бурбон.

— Что это за пень с ушами там, возле стойки? — спросил я.

— Сидит там весь вечер, — сказал Коготь. — Сказал, что хочет поговорить с вами.

— Так я и думал, — пробормотал я и сделал еще глоток.

— Заказал только две выпивки, — сказал Коготь. — Чаевых не дал.

Я вытянул манжеты, чтобы скрыть вылезающие на запястьях волосы — моя наиболее отталкивающая черта, как мне всегда казалось. Затем я нацепил свою самую приятную улыбку, собрал всю оставшуюся любезность и направился к гостю.