Воины Крови и Мечты - [110]

Дэвид медленно кивнул с заинтересованным видом.

— Хорошо. Мы собираемся применить некоторые методы, чтобы обучить тебя этому. Один из них называется Мнемонической Индукцией Управляемого Сновидения. Мы называем это МИУС. Этот метод разработан доктором Стефеном Ла Берджем из Стэнфордского университета. Ты должен научиться задавать себе вопрос, написанный на стене: «Сплю ли я СЕЙЧАС?», по тысяче раз на день. Ты научишься улавливать различия между состоянием сна и бодрствования. Например: каким образом ты сможешь узнать, что сейчас бодрствуешь?

Дэвид выглядел неуверенно.

— Странный вопрос. Я сижу здесь.

— Да, но сон может ощущаться реальностью. Это может быть и сон — и ты, и твоя мама могут выглядеть точь-в-точь как в жизни. Ты чувствуешь, что сидишь на стуле и видишь стол.

Дэвид ущипнул себя.

— Ауч, — сморщился он. — Видите? Я не сплю.

— Боюсь, что это неубедительно, — рассмеялась Триас. — Если ты ущипнешь себя во сне, то тоже скажешь «ауч». Возможно, это будет ощущаться как щипок.

— Ну и?.. Как же я могу это понять?

Трас улыбнулась и бросила ему томик «Снов» в мягкой обложке. Дэвид поймал его на лету.

— Ловко. А теперь открой книгу и прочитай начало страницы.

Дэвид пожал плечами и открыл наугад.

«…и характерная для всех млекопитающих тенденция видеть сны в среднем от шести до восьми раз за ночь свидетельствует о том, что это отнюдь не избы… избыточная функция…»

— Достаточно. А теперь посмотри на меня. Нет, держи палец на тексте. Заметь, где читал.

Дэвид поднял голову:

— И что теперь?

— А теперь посмотри опять на страницу и прочитай мне те же слова снова.

Дэвид посмотрел на нее как на безумную, но подчинился.

— «… и характерная для всех млекопитающих тенденция видеть сны…»

— Достаточно. Ты заметил разницу?

— Конечно, нет.

— Совершенно верно. И не заметишь. Но если бы это был управляемый сон, то заметил бы. Если во сне ты прочитаешь какие-то слова на бумаге, а потом отвернешься и посмотришь опять на текст, то слова изменятся.

Дэвид был озадачен.

— Почему так происходит?

— Потому что в состоянии бодрствования твой разум постоянно взаимодействует с окружающей действительностью, относительно неизменной. Во сне же разум взаимодействует только сам с собой, устанавливая новые корреляции и создавая новые связи. Поэтому если ты посмотришь на что-нибудь, то вызовешь новую серию ассоциаций, и страница сна изменится в соответствии с ними.

У Дэвида загорелись глаза.

— Значит, я смогу знать, сплю ли я. И тогда я смогу заставить себя проснуться?

— Еще лучше, Дэвид. Если ты осознаешь, что видишь сон, то сможешь контролировать его. В управляемом сновидении ты можешь создать любую ситуацию, добиться всего, чего пожелаешь. Ты можешь превратить стол в огурец. Можешь летать…

— Летать?

— Да, и ощущения будут абсолютно реальными. Вообще-то полет — это еще одно испытание сна. Если тебе кажется, что ты спишь, и ты хочешь проверить это, просто подпрыгни. Если удастся продержаться в воздухе хотя бы секунду, это сон.

Дэвид был тих, задумчив.

— И вы можете меня этому научить?

— Мы обучили сотни людей, — сказала Триас. — Хотя должна признаться, что мне не приходилось учить пациентов твоего возраста.

— И если я буду знать, как проделывать эти штуки, то в следующий раз, как паук или кто-то еще попытается меня достать…

— Ты сможешь превратить его в камень. Или стать садовником и раздавить паука. Или превратиться в супермуху.

Дэвид сиял.

— Bay! Это было бы здорово.

Триас стала очень серьезной.

— Но управляемое сновидение можно использовать не только для этого, Дэвид. Ты сможешь противостоять монстру и выяснить, чего он хочет.

— Мне это неважно, — запротестовал Дэвид. — Я просто хочу, чтобы они от меня отвязались. Зачем это мне знать, что он там себе думает?

— Понимаешь, как я уже говорила, мир сновидений — замкнутая система. Другими словами, он создан твоими собственными мыслями и чувствами. То есть этот монстр — часть тебя.

— Чушь, — сказал Дэвид и упрямо сжал губы.

Бренда сказала:

— Дэвид…

— Подумай об этом. Тебе может присниться школьный хулиган или учитель — только во сне он совсем не будет походить на хулигана или учителя. Так вот, во сне ты можешь превратить монстра в… скажем, в улитку, но ты не сможешь превратить в улитку учителя, правда?

— Ну, нет.

— Итак, то, что ты делаешь во сне, не поможет тебе в школе, согласен?

— Думаю, нет, — признал он.

— Но во сне ты сможешь превратить монстра в друга, и тогда ты поймешь, что этот учитель на самом деле — твой союзник, пытающийся научить тебя учиться. А тот хулиган на самом деле напуган не меньше тебя и пытается спрятать свой страх, пугая ТЕБЯ…

— Это гнусно.

— Верно. Но таковы люди. И тебе это известно.

— Да, пожалуй.

— Итак, хочешь сыграть в игру? Это увлекательнее, чем «Пэкмэн».

Дэвид подумал немного и кивнул.

Дэвид не видел ничего, что его окружало: ни тусклых ламп под потолком, ни датчиков, прикрепленных к его конечностям и голове в этой подземной лаборатории сна. Кабина была почти полностью погружена в темноту. Было два часа ночи.

По другую сторону стеклянной перегородки медбрат Ларри снял очки и протер их рубашкой.

— Как наш мальчик? — спросила Триас, тихо закрывая за собой дверь.