Воины бури - [5]

— Как мог недоносок вроде Хэстена повести за собой такую орду? — спросил я вслух.

— Это не он.

Мой сын шагом направил своего коня к мелководью и остановился рядом со мной.

— Не он?

— Их ведет Рагналл Иварсон.

Я промолчал, но почувствовал, как по телу пробежала холодная дрожь. Рагналл Иварсон, это имя я знал, оно наводило ужас по всему Ирландскому морю. Он был норвежцем и называл себя Королем Моря, ибо его земли лежали там, где дикие волны бились о скалы или песок. Он правил там, где плавали тюлени и летали тупики, где завывали ветра и разбивались корабли, где погода была холоднее стали ножа, а души утопленников стонали в темноте. Его люди захватили дикие острова Шотландии, отвоевали земли у берегов Ирландии и поработили народ в Уэльсе и на острове Манн.

То было царство без границ, ибо всякий раз, когда враг становился слишком силен, люди Рагналла садились на свои длинные корабли и уплывали на другой дикий берег. Они совершали набеги на берега Уэссекса, захватывали рабов и скот и даже, проплыв вверх по Сэферну, угрожали Глевекестру, хотя стены этой крепости и отпугнули их. Рагналл Иварсон. Я никогда не встречал его, но много слышал. Его слава достигла и меня. Никто не умел управлять кораблем лучше, никто не бился яростнее и никто не наводил больше ужаса, чем он. Он был дикарем, пиратом, королем из ниоткуда. И моя дочь Стиорра вышла замуж за его брата.

— И Хэстен присягнул Рагналлу в верности, — продолжил мой сын. Он смотрел, как отплывают корабли.

— Рагналл Иварсон, — произнес он, по-прежнему глядя на флот, — оставил свои ирландские владения. Сказал своим людям, что вместо этих земель судьба даровала ему Британию.

«Хэстен — ничто, — думал я. — Крыса, заключившая союз с волком, куцый воробей, примостившийся на плече у орла».

— Рагналл покинул свои ирландские владения? — спросил я.

— Так говорят, — мой сын махнул в сторону пленников.

Я хмыкнул. Я мало знал о том, что происходит в Ирландии, но в последние несколько лет доходили слухи, что норманнов выгнали из этих земель. Корабли с выжившими в ужасных битвах переплывали море, и люди, желавшие захватить земли в Ирландии, теперь рыскали в Кумбраланде или на берегах Уэльса, а некоторые заходили и дальше, в Нейстрию или Франкию.

— Рагналл силен, — сказал я, — почему он вдруг покинул Ирландию?

— Потому что ирландцы убедили его уехать.

— Убедили?

Сын пожал плечами.

— У них есть колдуны, христианские колдуны, которые видят будущее. Они сказали, что Рагналл станет королем всей Британии, если покинет Ирландию, и дали ему воинов в помощь, — он кивнул в сторону флота. — На этих кораблях — сотня ирландских воинов.

— Королем всей Британии?

— Так говорят пленники.

Я сплюнул. Рагналл — не первый, кто мечтает завладеть всем островом.

— Сколько у него людей?

— Двенадцать сотен.

— Уверен?

— Ты хорошо меня обучил, отец, — улыбнулся сын.

— Чему я тебя обучил?

— Что острие копья у печени пленника умеет убеждать.

Я смотрел, как последние корабли уплывают на восток и вот-вот скроются из виду.

— Бедвульф! — крикнул я.

Бедвульф, невысокий и жилистый, изукрасил свое лицо татуировками на датский манер, хотя сам был саксом. Он один из моих лучших разведчиков и мог невидимкой скользить по открытой местности. Я кивнул на исчезающие корабли.

— Возьми десяток воинов, — сказал я ему, — и следуй за ублюдками. Хочу знать, где они высадятся.

— Господин, — произнес он и повернулся, чтобы уйти.

— И еще, Бедвульф, — крикнул я, и он обернулся. — Постарайся рассмотреть знамена на кораблях. Ищи красный топор. Если увидишь, я хочу узнать об этом как можно скорее.

— Красный топор, господин, — подтвердил он и умчался прочь.

Красный топор — символ Сигтрюгра Иварсона, мужа моей дочери. Его прозвали Сигтрюгр Одноглазый, потому что я лишил его правого глаза остриём Вздоха Змея. Сигтрюгр атаковал Честер, но, хотя и потерпел поражение, заполучил Стиорру.

Стиорра уплыла не как заложница, а как возлюбленная. Время от времени я слышал новости о ней. У них с Сигтрюгром имелись земли в Ирландии, дочь писала мне письма, потому что я заставил ее выучиться читать и писать.

«Мы ездим на лошадях по берегу и по холмам. Здесь красиво. Местные нас ненавидят». У неё родилась дочка — моя первая внучка — она назвала её Гизела в честь своей матери. «Гизела — красавица, и ирландские священники нас проклинают. По ночам они выкрикивают свои проклятья, и их завывания похожи на предсмертные крики диких птиц. Мне нравится это место. Муж шлет тебе поклон».

Сигтрюгра всегда считали самым опасным из братьев. Говорили, что он умнее Рагналла, а его умение обращаться с мечом стало легендой, но потеря глаза, а, может, женитьба на Стиорре, заставила его угомониться.

По слухам, Сигтрюгр довольствовался тем, что обрабатывал земли, ловил рыбу и защищал свои владения, но устоит ли он, если старший брат отправится покорять Британию? Вот почему я велел Бедвульфу искать красный топор. Я хотел знать, не стал ли зять моим врагом.

Когда из виду пропал последний вражеский корабль, ко мне приблизился принц Этельстан. Его сопровождало с полдюжины воинов, все верхом на громадных боевых конях.

— Прости, господин, — крикнул он.