Воины бога Паука - [3]

— Что-нибудь с образцами, которые я обрабатывала? — У Литы внутри все перевернулось. Она сделала все правильно! Анализ был превосходным — даже до субатомарного уровня. — Не могу представить…

— Ладно. Это важнее, чем пара костей, голубушка.

Чэм уже направился по коридору, раскачиваясь взад и вперед, пружинистой походкой, свойственной, кажется, всем людям станции.

— Господи! — взорвалась Лита. — Мы проработали… годы, чтобы достать эти образцы! Станция Чанг невероятно далеко. Вы знаете, чего стоили эти образцы Директорату?

— Пустяки, — пробормотал он через плечо. — Пожалуйста, я все объясню в своем кабинете.

— Кофе! — прорычал Чэм, прочистив горло.

Машина и углу выдвинула две чашки, когда они проходили мимо нее в огромный кабинет Чэма.

— Доктор Чэм, я не…

Он рассеянно отмахнулся от нее. Расстроенная, Лита отвлеклась. Кабинет Чэма был набит пленками, папками, катушками и рисунками. Он также питал склонность к антикварным книгам. Настоящим, из бумаги. На одной стене висел набор из десяти расчлененных скелетов, один с доисторической Земли, остальные были примерами различных остеологии современного человечества.

Чэм возился с кофе, а Лита злилась на непредвиденную задержку и посматривала на скелеты. На верхних полках располагалась коллекция из примерно трехсот человеческих черепов, а также еще сотни две слепков с доисторических образцов, запрещенных к вывозу за пределы Земли: протогоминиды, предки человечества.

Вид этих расчлененных костей — давно умерших мужчин и женщин — вначале задевал Литу. Теперь они успокаивали ее. В бытность свою любопытной студенткой она была ошеломлена этой комнатой. Кости увлекли ее в антропологию. Работа со скелетами была волшебной. Когда ее пальцы прикасались к костям, это затрагивало что-то у нее глубоко внутри — связывало прошлое с настоящим и давало надежды на будущее, в свете масштаба происшедших перемен и времени, которое человечеству уже удалось просуществовать.

Волшебство никогда не исчезало. Через все студенческие годы, через жестокую враждебную среду аспирантуры и, наконец, научную работу она пронесла чувство благоговения перед костями. Не в пример сухим словам в специальных журналах, она могла вглядываться в пустые глазницы черепа, и это давало ей больше, чем сухие статьи в специальных журналах. Она раздумывала о том, что этот человек видел, чувствовал, любил, чего боялся. Какие чудеса составляли его мир? Что бы он подумал о ее мире? Холод, боль, горести и радости были настоящими нитями, связывающими их через века и расстояние.

Чэм прервал течение ее мыслей, подав ей чашку кофе и устроившись на одном-из кабинетных диванов. Он показал на устройства связи и надел свое. Лита укрепила другое себе на лоб и вошла в систему. Прерывистый радиосигнал, казалось, был эхом глухих человеческих голосов.

— За Окраиной — дальше любых известных человеческих поселений.

Голос Чэма был сух.

Когда все закончилось, она стянула с головы устройство связи и посмотрела на Чэма, шокированная, взволнованная, чувствующая свой учащенный пульс.

— О Боже! Что… то есть кто они? — прошептала она ошарашенно. Ее взгляд упал на скелеты на стене.

Приподняв бровь, Чэм гневно посмотрел на нее, как он всегда делал, когда она вела себя непрофессиональна. Он присовокупил к этому пронзительный взгляд, говоривший: «Я не верю, что вы могли такое сказать», — и добавил:

— Я у вас хотел спросить об этом.

Лита опустила глаза, она понимала, что Чэм ждет холодной научной проницательности. В конце концов, он был руководителем отдела.

— Как раз эту работу и поручил нам помощник директора Навтов, — сухо продолжал Чэм, — я бы предложил вам порыться в исторической документации. Поищите все, что касается ранних экспедиций. Помощник директора информирует нас, что они проконсультировались в Отделах записей, архивов и истории. Ни астронавигация, ни торговля не зафиксировали ничего, посланного в том направлении.

— Вы понимаете, — она сохраняла спокойствие в голосе, — что это может привести нас обратно к древней Земле.

Ее пульс учащался. Возможно, эти неизвестные обладали теми же свойствами, что и мужчины старой Земли, например мужеством. Она пробежалась глазами по грубым чертам мужского черепа индейца пуэбло.

Чэм кивнул.

— Точно. Мы просто пс знаем, не так ли? Но я думаю, что мы ничего так и не узнаем, пока вы не приметесь за работу. Вы проверяете исторические данные. Я привлеку литературу по примитивным обществам.

Лита грызла свой большой палец, глаза были прикованы к черепам наверху.

— Думаете, они такие примитивные? У них есть радио.

Доктор Чэм пожал плечами.

— Это мы знаем. Мы также знаем, что никто другой их раньше не слышал. Они находятся в той области космоса, которая никогда не была заселена — или, по крайней мере, никогда не регистрировалась как заселенная.

Чэм уставился в чашку, скривив губы на бородатом лице.

— Патруль считает, что это солнечный фон… радиозвезда.

Лита кивнула, сделала глоток кофе и взялась за изучение исторической литературы.

Гудок был настойчивым. У Литы перехватило дыхание.

— Джефри! — простонала она, и расстройство погасило ее взволнованность. Сделав нейтральное лицо, она вышла на связь.