Воинство Рассвета - [32]

Порыв ветра вновь застучал костями в его волосах.

Джил остановилась и прислушалась, уловив сквозь возрастающий вой ветра посторонний звук.

– Это что, гром? – спросила она.

Теперь и остальные услышали слабый низкий гул, который подпевал завываниям ветра на басовой ноте. Тонкий свист налетевшего шквала заглушил его, но затем рокот зазвучал опять, его даже скорее можно было почувствовать в вибрации воздуха.

Ингольд натянул на голову капюшон.

– Полагаю, – спокойно сказал он, – это барабаны Армии Алкетча. Сейчас они, наверное, еще высоко в горах, а завтра должны появиться в Убежище.

* * *

Джил не знала, как поздно закончилось празднование по случаю возвращения Ледяного Сокола, она даже не знала, что сейчас, – ночь, или уже настало утро. Время в Убежище не имело значения, а сюда, в скрытые нижние уровни, не доносился даже топот ног ночного или дневного караулов.

На черном каменном столе перед ней лежали две груды кристаллов, холодно-серые многогранники, сделанные из того же материала, что и вставки в центре столов, по форме и размерам они напоминали мерцающие камни. И почему она раньше не обращала внимания на это соответствие?

Джил взяла наугад кристалл из горки побольше и, вздохнув, нацарапала цифру четырнадцать на восковой табличке, лежавшей у нее под рукой. После этого положила кристалл перед собой, накрыла его обеими руками и спокойным тоном повторила заклинание, которое сообщила им Минальда, слова, открывавшие библиотеку. Когда Джил наклонилась вперед, чтобы взглянуть в засветившуюся в центре стола вставку, острые углы многогранника врезались ей в ладонь.

Сначала она ничего не увидела, кроме собственной огромной тени да тусклого отражения света единственного мерцающего камня, который она захватила с собой. Ее обступили темные стены наблюдательной комнаты. Джил прогнала из головы все посторонние мысли, так ее учил Ингольд, и, уставившись в сердцевину кристалла, ждала.

Далеко внизу что-то сверкнуло яркой вспышкой, которая вдруг превратилась в солнечные блики на воде. Она увидела корабль, каждый дюйм которого был разукрашен замысловатой резьбой. Корабль медленно плыл, под тяжестью собственной позолоты глубоко погрузившись в воду. Весла ударили по воде, и солнце резануло Джил по глазам. Цвета казались ослепительными. Птицы с ярким оперением с шумом вылетели из зарослей лотоса, густо покрывавших заболоченные берега. Корабль повернул и аккуратно причалил к лестнице – из розового с черными прожилками мрамора.

В жуткой тишине на лестнице было заметно движение среди обнаженных по пояс загорелых мужчин и женщин в ожерельях и нагрудниках, усыпанных драгоценными камнями. На лагуну налетел легкий бриз и пробежал рябью по тонким кружевам воланов и оборок легких дымчатых юбок, растрепал раскрашенные во все цвета радуги локоны слуг, которые несли стул. Мебель в таком же стиле они с Минальдой обнаружили в одной из самых древних кладовых Убежища.

Джил не могла понять, что это: доклад, хроника, учебник или вступительная глава какого-нибудь романа, не имела ни малейшего представления о времени и о возможном историческом контексте. Но она сумела заглянуть в прошлое.

Из корабля высадился надменный аббат, на краях его легкой белой набедренной повязки были золотом вышиты кресты – символы веры. На холеных руках, в ноздрях и мочках ушей сверкали драгоценные камни. Джил заметила, что, хотя голова аббата и была обрита, у остальных длинные волосы были убраны в замысловатые прически, украшенные перьями, цветами и драгоценностями, наподобие той, что Минальда делала в официальных случаях. Церемония явно вызывала скуку, и Джил заметила, что те, кто в ней участвовал, начинали или флиртовать друг с другом, как только аббат отворачивался, или же украдкой рассматривали наряды соседей.

Она припомнила слова Джованнин, сказанные во время беседы в огромном темном Святилище: «Я слышала, что люди прошлого были порочными, преисполненными гордыни, к тому же занимались мерзкими делами...» Человек в отороченной золотистой парчой шелковой набедренной повязке достал гребешок для бровей из слоновой кости и с минуту приводил себя в порядок, смотрясь в круглое зеркальце. Юноша, чьи выкрашенные в синий цвет волосы украшали лилии, послал аббату воздушный поцелуй. Солнце сверкало на водах лагуны; среди развешанных вдоль берега на мраморных колоннах гирлянд летали попугаи.

За колоннадами, миртовыми деревьями и кустами роз Джил заметила горы, голубые и близкие, покрытые тонким кружевом снега...

Эти горы она уже видела раньше.

Но где?

Правда, эти деревья, здания и башни... Но все равно, чувствовалось что-то очень знакомое... воспоминания о рухнувших обгорелых стенах, о назойливой и вкрадчивой гнилостной вони. Может быть, эти горы мелькнули у нее перед глазами, возвышаясь над руинами разграбленного Гая?

Нахмурившись, Джил перевела глаза с кристалла на стол, и яркие картины исчезли.

Долгое время она сидела уставившись в темноту, которая, казалось, давила на нее со стен тесной комнаты.

«Это совсем не то, что мы ожидали, – ошеломленно сказала она сама себе. – Мы должны были обнаружить древние записи, где черным по белому написано, или, как в данном случае, показано в цвете: Ответ по теме