Рядом со мной, на карачках пробежав по палубе, появился Ранко Самород. Смотреть на него было страшно – лицо в белой корке, а глаза, словно у вампира или нечисти какой, красные и слегка безумные. Левой рукой он обхватил рум, правой схватился за мой толстый кожаный плащ, подтянулся и прохрипел:
– Смерть близка, Вадим! Я чую приближение Морены! Но прежде, чем мы погибнем, я хочу сказать, что ни о чём не жалею! Я рад, что ходил с тобой в походы, и доволен своей судьбой! И ещё я уверен, что мы попадём в Ирий и там обязательно встретимся! Может, у трона твоего Яровита или во владениях моего Святовида!
Самород усмехнулся, и корка на его обветренных губах лопнула. На миг они покрылись сукровицей, и снова нас накрыла солёная волна. Мы, словно псы, которые выползли на берег после купания, одновременно встряхнулись, и я сказал варягу:
– Ещё не всё потеряно! Держись! Будем бороться!
Варяг хотел что-то ответить, но порыв ветра забил его открытый рот, и он закашлялся, а я стал погружаться в себя. Прочь посторонние мысли и желания! Нет ничего – ни шторма, ни ветра, ни свинцовых туч над головой, ни забот, ни планов на будущее, ни родных людей. Есть только я, потомок славянских небожителей Вадим Сокол, и мать-природа, через которую я передам своё слово богам. Всё остальное – досадные мелочи, недостойные внимания. Только в таком состоянии голос человека может быть принят родовыми богами, которые услышат своего правнука, где бы он ни находился. Так учат волхвы, и мне известно, что это истина.
Я стал забывать лицо Нерейд и малыша Трояна. Ушли лица других знакомых людей и события двух моих жизней, в двадцать первом веке и в двенадцатом. Все земные желания оставили меня, уши перестали воспринимать шум ветра, и я почувствовал сердцебиение нашей родной планеты.
Тук!
Пауза.
Тук!
Снова тишина, и моё сердце стало биться в одном ритме с природой.
Тук! – неслышный удар от ядра Земли прокатывается по всему миру от Северного полюса до Южного, и я откликаюсь ему.
Теперь можно поговорить с теми, кто через череду поколений подарил нам жизнь, и я откинул в сторону пропитавшийся влагой плащ, поправил ножны с мечом и поднялся. Ранко попытался ухватить меня за рубаху, но промахнулся и взмахнул рукой, мол, куда ты, безумец. Однако я не обратил на его движение никакого внимания, поскольку в этот момент мне было всё равно. Я не видел никакой разницы между жизнью и смертью. Всё бренное ушло, осталась лишь мать-природа и идущая из самых сокровенных уголков моей души просьба к богам.
Широкими шагами, словно по гладкому асфальтовому шоссе, а не по раскачивающейся палубе, я прошёл на нос шнеккера и ухватился за резной планширь. Я видел неистовство морской стихии и то, как яростный ветер пытался разорвать прилипшую к моему телу рубаху. Но не чувствовал неудобства. Меня это не беспокоило, и, перекрывая царящий вокруг меня вой, я закричал:
– Яро-вит!!!
Отклика не было, и снова я подал голос:
– Яро-вит!!!
Опять тишина, и третья попытка:
– Яро-вит!!!
На краешке сознания что-то шевельнулось, а в самой природе произошли некоторые изменения. Это нельзя объяснить, но для меня это выглядело так, словно хмурые небеса стали вглядываться в душу, и от них ничего нельзя было скрыть. Нечеловеческий взгляд оказался прикован ко мне. Я понял, что привлёк внимание бога, возможно, даже не Яровита, а кого-то из его названых братьев. Но это не суть важно. Ответа я не ждал, ибо понимал, что в Ночь Сварога даже самые мощные волхвы могут слышать великих предков лишь от случая к случаю. Но небожители могли помочь воинам, которые пошли за мной и сейчас готовились к гибели, и это было самым главным. Настолько, что ради выживания дружинников я был готов отдать собственную жизнь и душу. Пойти на сознательное самопожертвование за други своя, как велит честь. А поскольку медлить было нельзя, корабль вот-вот мог развалиться, я воззвал к высшей силе в лице своего бога.
– Яровит, мой великий предок и наставник! Ты повелитель весенних гроз и вихрей! Ты великий воитель и защитник своего народа! Ты украшаешь землю-матушку растениями и устилаешь её трупами наших врагов! Я, воин твой, взываю к тебе! Помоги нам и выручи! Уйми непогоду, иначе всё, что было нами сделано, не уцелеет! Заставь стихию смириться, а мы отслужим тебе, как положено! Клянусь в этом, и да будет слово моё нерушимо! Мы станем бить врагов без пощады! Мы отомстим за сожжённые храмы и убитых тёмными тварями сородичей! За всех, кто погиб под пытками и в огне, мы отплатим чудовищам в обличье людей! Вороны будут клевать их гниющую плоть, а души предателей попадут прямиком в Пекло! Но для этого воины должны жить! Я не за себя прошу, великий предок, а за друзей боевых, и если за это необходима плата, то возьми мою жизнь! Услышь меня, Яровит! Услышь и помоги своему верному воину!
Тут ветер ударил меня в спину, и я едва не вылетел за борт. Рывок! Лбом я ударился о мокрое дерево, у меня в глазах всё померкло, мир покрылся туманной пеленой. Ноги подкосились, равновесие было потеряно, снова в ушах загудел ветер, и я стал заваливаться на бок. При этом взгляд скользнул по небосводу, и, возможно, мне это только показалось, но там я увидел яркий солнечный проблеск, и по моему лицу пробежала тёплая волна. Впрочем, это ощущение было мимолётным. Я снова ударился о палубу и провалился во тьму беспамятства…
