Воин вереска - [23]

— И пошли? — поинтересовался Рэлек.

— А ты сомневаешься, пень жареный?! От силы дюжина баранов свою удачу разглядеть отказалась, остальные Ласу доверились. Сорок шесть «мотыльков» набралось, не считая самого полковника…

Дальше Рэлек слушал очень внимательно, не пропуская ни слова. Второй бумагой, что Лас показал своим подчинённым, оказался заверенный герцогом Куно указ Парламента о смещении с должности глетского наместника и передачи всех его властных полномочий барону Ласу Кладену сроком на семь лет. Герцог во время войны силу набрал немалую, армия ему доверяла, а что его ждало в родном Союзе? Пышные, но формальные чествования и не менее пышная, но малозначительная должность… пока не представится возможность снова проявить свои дарования полководца в какой-нибудь заварушке.

Перед герцогом встала альтернатива: смириться, либо вступить в нешуточную борьбу за власть с собственным Парламентом. И, зная натуру Куно, было бы странно сомневаться, какое решение он примет. С людьми вроде Ласа и верными солдатами, ещё не остывшими от войны, достало бы сил весь Север перевернуть вверх ногами… а потом, что вероятно, в разгоревшуюся гражданскую бойню вмешался бы Бастион и поставил бы на авантюре отчаянного герцога большой жирный крест.

Когда это было нужно, Куно мог являть окружающим не только решительность, но и крайнюю осторожность в сочетании с хитростью и расчётливостью. Роль кровавого диктатора его не прельщала, открыто воевать за власть он не собирался. Вместо этого герцог с головой ушёл в переговоры с Каганатом, и даже в преддверии мира распустил часть особо потрёпанных в боях полков… из числа самых надёжных и преданных лично ему.

Пятому Каганату уже нечем было воевать, они принимали мир на самых невыгодных для себя условиях. Но переговоры, как ни странно, затягивались. Надеявшиеся на знаменитое великодушие герцога, побеждённые встретили неожиданную для себя упёртость по самым, вроде бы, незначительным вопросам. Куно упрямо настаивал на вещах, казавшихся всем абсурдными, в столице не понимали, что происходит, время шло… А между тем, малые отряды недавних «отставников» возвращались на родину. И всё больше не широкими трактами шли, а в обход их, по бездорожью, через нейтральные и спорные земли.

Парламентарии Восточного Союза сами дали Куно оружие своего поражения, декларировав на время войны главнокомандующему армии Союза самые широкие полномочия. Вплоть до права влезать в дела округов и замещать наместников, не выполняющих обязательства по военным поставкам. Разумеется, обязательства эти полностью не выполнял никто. И, разумеется, мера эта оставалась не более чем средством давления на местную власть. Задумай герцог всерьёз заняться каким-нибудь бароном, ему пришлось бы столкнуться с противодействием всего Парламента, умеющего затягивать принятие любого неудобного решения буквально до бесконечности.

В данном случае жертвой волокиты стал сам Парламент — Куно затягивал переговоры с уже приходящим в отчаяние от его требований Каганатом, а тем временем доверенные люди герцога, сопровождаемые небольшими отрядами отборных солдат, тайком пробирались на север. При них имелись официальные назначения на должности наместников самых значимых округов страны, формально узаконенные парламентариями Союза и подписанные главнокомандующим. Само собой, если бы об этом узнали противники Куно, они успели бы принять меры, перехватили бы посланцев герцога, наложили бы вето на назначения. Но герцог всё сделал тайно, быстро и расчётливо — так, как он привык действовать на поле боя…

— Я с самим Ласом в Глет поехал, — закончил рассказ Нейт. Через тургийские Пустоши — оттуда нас наверняка не ждали. Три недели шли, троих парней там оставили, зато появились в нужном месте и точно в срок. Здешний упырь и охнуть не успел, как оказался в холодной, а кто вздумал ерепениться, тех мы всемером живо угомонили. Непривычные они тут оказались к таким поворотам, совсем закисли без твёрдой руки. Размякли.

«Ещё бы, — мысленно усмехнулся Рэлек, — когда по твою душу являются матёрые головорезы, обученные убивать без раздумий и колебаний, мало кто сможет оказать достойное сопротивление».

Ему не было жаль Парламент, подмятый своевольным герцогом. Если подумать, обретший почти монаршую власть Куно ничуть не хуже сотни спорящих до хрипоты из-за любой ерунды «избранников народа».

— Ты как сюда добрался-то, дружище? — вдруг полюбопытствовал Нейт. — Морем шёл до Эгельборга или вдоль западной границы Пустошей через Млану и Тобург?

— Как вы шёл. Через Пустоши напрямик.

— Один? — Нейт недоверчиво покачал головой. — Ну, коли так, то счастливая твоя голова. Наткнулся бы на разъезд тургов, тебе за «бабочку» на щеке руки-ноги бы переломали и в степи кинули б одного. Мы этих навозников пощипали пару раз, чтобы место своё знали, теперь они от порубежья стараются держаться в стороне, но на своих землях чужаков шибко не любят… м-да… крепко тебе повезло, Тихоня. Так что насчёт моего предложения?

— А что ты предлагаешь?

Нейт моргнул озадаченно, потом всё понял и медленно покачал головой.

— Нет, Тихоня, дело слишком непростое, чтобы о нём вот так вот запросто болтать. Тут я тебе так же скажу, как нам тогда в лагере у Ченгри Коготь говорил: либо ты согласен и весь целиком с нами, либо… извини уж. Меньше знаешь — крепче спишь.