Воин султана - [60]

— Отлично! — одобрил он.

Ни одна часть ее тела не виднелась, и даже единственный глаз, которым можно было смотреть, скрывала тень капюшона.

— Вы очень добры, мсье. Вы так хлопочете обо мне — не понимаю, почему.

Дик резко повернулся и направился к двери.

— Не все ли вам равно? — проворчал он.

Эжени послушно двинулась следом. На палубе только стражник взглянул на них с любопытством, все остальные готовы были принять любой каприз халифа как должное.

— Похоже, наш друг Зайдан кое-что для себя припрятал, сухо сказал Дик, мотнув головой в сторону закутанной фигуры. — Я обнаружил эту женщину в его каюте.

— Понятно! — ответил молодой офицер. — Послать ее на берег под стражей?

— Не надо, — отмахнулся Дик. — Я сам обо всем позабочусь.

Вопросов больше не возникло. В касбу он провел ее через садовые ворота, где легче было остаться незамеченными. Через прохладные изразцовые коридоры первого этажа и вверх по лестнице они прошли в женские покои, из зарешеченных окон которых открывался вид на сад и на море.

— Вот! Здесь вы в полной безопасности. Я пошлю за вещами.

Выскользнув из селхама, она распутывала шелковый шарф, закрывавший лицо. Дик хлопнул в ладоши. Тут же явилась старая мавританка с острым взглядом черных глаз, сияя радостной беззубой улыбкой.

— Это Кадижа, — объяснил Дик. — Она дожила до старости, будучи рабыней в этом доме, и видела многих правителей. Но еще в детстве ей отрезали язык, так что она ничего не может рассказать о них. Вам нужна более подходящая одежда — и, конечно, поесть. Я прикажу принести чаю — нельзя сразу слишком много есть.

Девушка покраснела.

— Пожалуйста… Мне бы нужно теплой воды. И если бы я могла немного поспать…

Дик улыбнулся.

— Конечно. Она обо всем позаботится. А когда вы отдохнете…

— Погодите! Разве вы не скажете мне?

Дик снова улыбнулся. Пока они добирались с берега, до него дошло, что Эжени совершенно не помнит его.

— Это не к спеху, — ответил он, — поговорим позже.

Спускаясь, он встретил на лестнице Лерона Сола. Тот заговорил быстро и сердито, явно очень недовольный.

— Это сумасбродство! — заявил он по праву старого слуги.

— Может быть, и так, — нетерпеливо отмахнулся Дик. — Но я не могу поступить иначе!

Сойдя с лестницы, он свернул к восьмиугольному залу для приемов. Лерон Сол последовал за ним. По пути Дик как можно проще объяснил, где и когда познакомился с Эжени, кем она была для него. Хотя он не сказал, что она значит для него сейчас, Сол, по-видимому, догадался, потому что протестовать перестал, хотя выражение, его лица свидетельствовало о том, что он все-таки не одобряет такой поступок. Войдя в зал, Дик повернулся к нему.

— Хватит об этом, Лерон. Пора заняться другими важными делами. Позови Воленса Липарри, и сам останься — есть кое-что и для тебя.

Когда управляющий вернулся вместе с Липарри, Дик предложил им сесть и сразу начал:

— Не будем тратить время на церемонии. Вы оба знаете, что султан приказал мне схватить Зайдана и его главных приспешников. Это мы уже сделали. Вот остальные указания: по особому распоряжению Мулаи Исмаила я должен отправить Зайдана и его людей в Мекнес — в оковах, под усиленной охраной. Их ждет приговор самого султана.

У Лерона Сола отвисла челюсть, и он вскочил, негодуя.

— Нет! Нет, Дик! Неужели ты позволишь ему сбежать снова?

Дик усадил его.

— Вряд ли он сбежит на этот раз. Зайдан зашел слишком далеко, и Исмаил настроен решительно.

— Ты в этом уверен? Султан уже бывал настроен решительно, но этот скользкий тип уговаривал его. Он и сейчас отвертится, с помощью матери.

Дик покачал головой.

— Не думаю. В любом случае, у меня нет выбора, потому что таковы приказания, полученные от Исмаила. Не подчиниться я не могу, и вы это прекрасно понимаете. Зайдана приказано доставить живым, если только он не попытается бежать или если на конвой будет совершено нападение. В таком случае Зайдана надо застрелить на месте и доставить его голову в Мекнес как свидетельство смерти.

— Ага!

Лицо Лерона Сола просветлело.

— Нет, специально ничего не делайте. Но я хочу, чтобы вы оба имели это приказание в виду.

— Оба?

Дик кивнул.

— Оба. Липарри, ты будешь командовать стражей, состоящей из двух харка — четыреста человек по твоему выбору. Сол, зная твою ненависть к пленнику и ее причины, даю тебе специальное задание. Ты будешь лично охранять его: поедешь рядом с ним с обнаженкой саблей, по ночам станешь стелить свое одеяло подле, него. И помни, при первой же угрозе бегства или нападения… — Дик выразительно провел рукой по горлу. — Сдав пленных, вы задержитесь только для того, чтобы узнать у Якуба эль-Аббаса столичные новости. Потом возвращайтесь в Тарудант, и как можно быстрее.

Незадолго до заката Дик поднялся в женские покои. Эжени уже успела выкупаться, немного отдохнуть и слегка утолить отчаянный голод. Но, услышав его приближающиеся шаги, девушка схватила селхам, принесенный из каюты Зайдана, и укрылась под ним на низком ложе среди груды подушек, заулыбавшись, приветливо и смущенно. Дик в недоумении поглядел на нее.

— В чем дело?

— Эта одежда, мсье… — Эжени зарумянилась. — По-моему, она чересчур легкая — нет?

Она на мгновение приподняла уголок селхама, и Дик успел заметить тонкие, полупрозрачные шаровары, какие обычно носили в гареме и которые Кадижа, конечно, сочла вполне подходящими.