Воин-разбойник - [12]

Сегодня вы можете сесть в истребитель, нажать на кнопку запуска ракеты и убить врага в двадцати, тридцати, сорока милях за горизонтом, наблюдая как его самолет взрывается на экране телевизора, точно так же, как в видеоиграх, в которые играли мои дети.

И все же, после всей этой херни, компьютеров и видео, все к чему это сводилось, было главным вопросом, воплощенным в пуле на моей руке. Может ли один из моих людей посмотреть в глаза другому человеку, а затем нажать на спуск и убить этого человека, не колеблясь ни секунды?

Во Вьетнаме я узнал, кто может в бою убивать, а кто — нет. Но это было пятнадцать лет назад и менее половины Шестого отряда SEAL когда-либо сражались. Так что был только один способ выяснить, кто спустит курок, а кто застынет — сыграть в эту штуку и посмотреть, кто сделает свою работу, а кто нет. Война в конце-концов, это не «Нинтендо». Война это не технологии или игрушки. Война — это убийство.

Глава 2

энсин (звание в ВМФ США, равное 2-му лейтенанту армии, прим. перев.) Индейский Еврей, наш пойнтмен, подал сигнал. Он был наполовину Якима, наполовину Бруклин, отсюда и прозвище. Я нередко подшучивал над ним, что, когда он рос, то часто ловил на острогу лосося для копчения в Колумбия-Ривер, но никогда не мог найти ни рогаликов, ни сливочного сыра (Якима — небольшой город на востоке США, неподалеку от индейской резервации. прим. перев.).

Щурясь в темноте, я едва различал его на фоне листвы в «тигровых полосах» и камуфляжной боевой раскраске.

Но увидел, как он поднял руку ладонью вверх. Потом он сжал кулак. Впереди противник. Медленно и легко, с МР5 в руке, я двигался напрямик. Мы прошли около шестисот ярдов (прим. 550 м), производя гораздо больше шума, чем мне хотелось. Если бы у плохих парней были пикеты, или они развернули электронные датчики, они наверняка знали бы о нас. Это было то, над чем у нас не было возможности поработать — передвигаться большими группами. Обычно SEAL действовали отрядами по семь человек или взводами по 14 человек. Честно говоря, из-за шума мне было неуютно двигаться в составе такой многочисленной группы. Но тут уже ничего не поделаешь. Мне повезло, что за нами никто до сих пор не наблюдал.

Я поравнялся с Евреем и опустился на колено рядом с ним. Он был одним из лучших, кто у меня был — бывший срочник, чья способность быстро обучаться была безграничной. Еврей олицетворял собой будущее специальных боевых действий военно-морского флота — Спецвойны на флотском жаргоне. Он был большим, умным, крепким, слишком красивым для своего же блага и удивительно ловким, когда дело доходило до искусства убивать.

Я достал свой ПНВ и взглянул в него. Темнота стала осциллографически зеленой, листва потемнела на фоне яркого света. В двухстах футах (прим. 60 м) впереди виднелась проволочная изгородь высотой около восьми футов (прим. 2,4 м) с ярдом (0,91 м) колючей проволоки по верху. За ней находились два склада и еще три низких здания, похожих на казармы. Света не было — тем лучше. Территория была неухоженной — много укрытий для нас, чтобы пробраться с тыла. Оно выглядело точно так же, как на спутниковой фотографии, лежавшей у меня в кармане.

Я изобразил Еврею человека с винтовкой. Есть ли часовые?

Он покачал головой. Нет.

Я показал ему большой палец и указал пальцем на него. Рассек воздух указательным и средним пальцами, изобразив, что выглядываю наружу.

Он кивнул. Он перережет проволоку, быстро прокрадется и осмотрит. Мы ждем.

Он скользнул вперед, отработанно медленно двигаясь ползком, пока не скрылся в подлеске. Как и многие мои парни, он чувствовал себя в джунглях как дома. Он был слишком молод, чтобы служить во Вьетнаме, но хорошо приспособился на тренировках SEAL в Панаме и Флориде и был одним из лучших разведчиков подразделения.

То, что он был офицером, не имело значения. В Шестом офицеры и солдаты были взаимозаменяемы. У нас нет кастовой системы.

Я отодвинулся и дал знак бойцам отступить. Они исчезли в темноте. Я лег, повернулся и уставился на небо, прислушиваясь ко всему необычному. Я ничего не заметил.

Тишина — это хорошо. Вы могли слышать естественные звуки джунглей — насекомых, птиц, что угодно, возобновляющих свою обычную деятельность. Я прибил что-то маленькое, крылатое и острое, решившее поселиться на мочке моего уха. Прошло несколько мгновений.

Еврей вернулся.

— Ничего, шкипер, — прошептал он. — Вторая линия проволочных заграждений по периметру у казарм.

Он указал на юго-запад.

— И склады к востоку от казарм, как на фотографии. Я слышал какой-то шум — может быть, у них есть что-нибудь холодненькое.

Я стукнул его локтем.

— Отличная работа.

Я достал из кармана фотографию с разведспутника и жестом подозвал ПиВи и офицера, которого звал лейтенант Щекастик, потому что его скуластое лицо напоминало белку, собирающую желуди. Мы втроем склонились над фотографией и я подсветил ее красным фонариком-карандашом. Я показал им, что хочу сделать и обвел фургоны указательным пальцем.

— За работу.

Мы должны были продвигаться четырьмя взводами по 14 человек в каждом. ПиВи с двумя двинется на юг, обойдет периметр и прорвется через забор к ближайшей казарме. Он возглавит один из своих взводов и нападет на склад, где, как мы предполагали, находится заложник. Другой взвод — Щекастика — нейтрализует казармы. Я со своим взводом захвачу склад, где была атомная бомба. Оставшийся взвод, разделенный на два лодочных экипажа по семь человек, будет действовать как фланговый. Они уничтожат всех плохих парней, которые встанут между нами и воротами. Когда мы отступим, они присоединятся к взводу Щекастика как блокирующий отряд, прикрывая наш отход обратно к зоне высадки на север и восток.