Воин пепла - [19]

— Никогда не слышала о мужчинах-целителях из Эмана. Разве там не разрешено этим заниматься только женщинам? — Карас молчал, поэтому Эль продолжила: — Я думала, ты убийца или что-то вроде этого.

— Я и убийца тоже.

— Что это значит? — с любопытством поинтересовалась ассасинка.

Невзирая на предложение разговаривать с ним, а не через голову Тайена, Карас отвечать не торопился и, судя по всему, вообще не собирался. Он не любил пустую болтовню и плохо сходился с людьми. За те несколько лет, что эманец провел у семьи Ребеллин, он так и не завел друзей. А если бы не необходимость, он бы не сблизился и с Тайеном.

— История Караса сейчас меньшее из того, что должно нас волновать, — пришел маг ему на помощь. — Я попросил тебя прийти, чтобы ты рассказала правду — правду! — о том, кто ты такая и что ты знаешь о целях Кейро. Если я тебя поймаю еще хоть на одной малейшей лжи — будь уверена, я закончу то, что начал в аль-Нуили.

Теперь настала пора тяжело молчать Эль. Тайен, морщась, сел, надел рубашку и потянулся за вином, которое заказал у хозяина караван-сарая чуть ли не раньше, чем комнату. Пил он прямо из узкого горлышка и опустошил кувшин сразу наполовину, а потом запрокинул голову и уставился в закоптелый, с пятнами от насекомых потолок. Напиток разбавили до такой степени, что он мало чем отличался от колодезной воды, но жгучая боль стала понемногу расплываться и слабеть.

Жаль, Карас был не настолько сильным целителем, чтобы касанием избавлять от страданий. Да и зашивать мог научиться получше за столько-то лет. Но если бы он не латал раны Тайена и не сдерживал расползающееся по телу проклятие, маг давно бы превратился в умертвие или еще какое-нибудь чудовище из вессалийских сказок. И еще он божественно готовил обезболивающее зелье.

Два года… Если бы не Карас, они были бы заполнены страшными мучениями. Чего добивалась Кейро — хотела развлечься или за что-то отомстить любовнику?

Тайен отогнал мысли о медноволосой шлюхе. Сейчас для этого точно не время.

— Я жду, — напомнил он ассасинке.

— Я думаю, с чего начать, — раздраженно отозвалась Эль.

— Назови, например, свое настоящее имя. Или почему «южанка» и «ассасинка» сражается прямым вессалийским клинком, говорит на чистейшем вессалийском, причем со столичным акцентом, и ругается исключительно бранью, принятой в Вессалии.

Она вздохнула.

— Я никогда не говорила, что я ассасинка. Ты это сочинил сам.

— Тогда кто ты?

— Ашари.

— Бродячий народ? Цыгане? — недоверчиво уточнил маг.

Щеки Эль вспыхнули.

— Я из настоящих ашари!

Тайен и Карас переглянулись. Теперь стало ясно, почему женщина это скрыла. Такой родословной не похвастаешься.

Ашари — даже не народ, а сброд, у которого не было ни родины, ни единого языка, ни общей крови. В Арраванте Тайен видел сразу несколько их кланов, вернее таборов, как они сами называли свои группы. Из сходств у них нашлось только то, что они жили в кибитках — перевозных домах-лавках — и носили яркую, привлекавшую взгляды одежду.

Сами ашари рассказывали, что они потомки древнего народа, который царствовал на земле во времена вестников Всесоздателя. Якобы это они вслед за Вароном Светом во Тьме научили людей пользоваться огнем, переняли от Иешну принципы владения магией и заключили договор с Ледом, который позволил одомашнить свиней, лошадей и других животных. За процветание ашари поплатились тем, что приняли на себя удар армии демонов и почти полностью погибли в войне, а от их городов остались руины. Выжившие лишились всего. Они рассеялись по земле, и им пришлось побираться, развлекая другие народы песнями и продавая за бесценок магические диковинки, которыми раньше полнился каждый дом.

Это все были сказки. Привлекательные, романтичные, но всего лишь сказки, а если там и оставались крохи правды, то они давно погрязли под ложью, порожденной желанием ашари выставить себя в лучшем свете. Ученые по всему континенту не сомневались только в существовании руин — на их фундаменте появились многие города, в том числе и Арраванта, жемчужина Вессалийской империи, родной дом Тайена. А все остальное…

В свои маленькие кланы, кочующие с места на место, ашари принимали всех отверженных, кто умел играть на музыкальных инструментах, петь, танцевать или хорошо драться. Они зарабатывали на жизнь, веселя простой люд на ярмарках, но гораздо чаще после их представлений можно было «потерять» кошелек. Артефакты, якобы найденные в руинах или передававшиеся из поколения в поколение, на поверку оказывались грубыми подделками. Одни таборы строго соблюдали законы города, в котором гостили, а другие, вроде бы малочисленные, приносили столько же бедствий, сколько набег вражеского войска. Ходили слухи, что лучше наемного убийцы, чем ашари, не сыскать, и Тайен действительно знал случаи, когда вессалийские аристократы втайне нанимали бойцов из бродячего народа, чтобы разобраться с обидчиками.

Было у ашари славное прошлое или нет, сегодня к этим бродягам в Вессалии любви никто не питал.

— В Эмане говорят, что у вас течет вместо крови жидкая ложь, — сказал Карас.

Эль сдвинула брови.

— Повторяю: я из настоящих ашари.