Воин Островов - [3]

Принцесса Сирена легко скользила на своем белоснежном жеребце, обозревая просторы Волшебных островов. Далеко внизу синела лазурь водоемов, сверкавших в лучах полуденного солнца, темнели непроходимые чащи вековых дубов, обрамленные необъятным зеленым океаном высоких луговых трав. Гладь этого океана, украшенного причудливым узором фиолетовых и белых цветов, бороздили волны. Там гулял ветер.

Сирена не без гордости любовалась своим королевством, хотя справедливости ради надо заметить, что это было королевство ее отца. Какое другое место на земле могло быть столь же прекрасным?! Те, кто не забывает истории своих предков, пожалуй, сказали бы, что некогда здесь был библейский рай. «Шесть ангелов сбросили с небес нам, смертным, эту благословенную землю Фэй», — говорили старожилы, и Сирена соглашалась, но милее всего в королевстве для нее были эти Волшебные острова.

Легко постукивая по лоснящемуся мускулистому крупу коня, покрытому розовым атласом, она направила его к дому. Она еще не совершала столь долгих прогулок. А ее отец в это время расхаживал по тронному залу и решал, кто станет его преемником. После кровавых сражений в королевстве на далеком севере придворный маг Иский настаивал на том, чтобы трон наследовала сама принцесса Сирена.

Надо заметить, что на трон претендовали лорд Бэна и лорд Эрвин — кузены правителя и его ближайшие советники, королева Моргана — мачеха Сирены, а также сама Сирена, о которой королю постоянно напоминал придворный маг. Но король Аруон никак не хотел прислушаться к окружению и увидеть в принцессе Сирене свою единственную наследницу. Сколько Сирена ни старалась, ей никак не удавалось сделать так, чтобы отец был ею доволен. Если только ей дадут шанс показать себя, она докажет, что достойна большего!

Когда принцесса проскакала вдоль острой как бритва гранитной гряды, на вершине скалы показался хрустальный дворец. Увидев в тени у основания дворца лорда Бэну и лорда Эрвина, являвших собой цвет аристократии, она еще издали заметила, что один из них необычайно бурно жестикулирует. «Радуются, один из них наверняка станет преемником отца», — мрачно подумала она.

Лишь одна мысль успокаивала принцессу: преемнику Аруона едва ли удастся вскоре вступить на престол. Она знала, что никакие болезни не заставят отца отдать власть — только смерть. Она также знала, что те, что были в их роду у власти, едва ли доживали до седин. «Незавидная участь править королевством, — размышляла она. — Для тебя не без умысла готовят всякие магические настои». Но Сирене хотелось верить, что ее могущественный отец будет править вечно.

— Тише, Боуэн, — остановила она своего жеребца, ласково потрепав ему гриву.

Этого жеребца подарила ей мать за неделю до своей гибели. Крепко схватившись за гриву коня, она перевалилась налево и лишь потом вспомнила про его больной левый бок. «Нет, нет!» — вскрикнула она, но было уже поздно.

Небо покачнулось, а в следующее мгновение Сирена уже висела на руках, чувствуя на своей щеке подрагивающий бок лошади. Особый головной убор, немного напоминавший корону, слетел с головы принцессы, и попавшие в рот длинные волосы заглушили ее крик.

Принцесса бессильно болталась на поводьях, пытаясь распутать руки. Ее нога вновь коснулась бока жеребца, и она почувствовала, что летит через голову лошади. Бешено топоча, Боуэн подался вправо, пытаясь защитить свой больной бок. Его с ужасающей быстротой несло на дерево.

Уже понимая, что произошло, Сирена крепко держала поводья.

— Прости, Боуэн, — успокаивала она коня. — Если я сделаю еще какую-нибудь глупость, можешь не слушаться меня.

Неизвестно, понял ли ее жеребец, но он заржал и почти по-человечески кивнул мордой.

Принцесса кляла себя за то, что, размышляя о матери, забыла о предупреждении и попыталась слезть через левый бок. Этот бок был поврежден еще с рождения и сейчас казался в два раза меньше здорового правого. Сирена уже освоилась с этой особенностью и научилась не прикасаться к больному боку жеребца, а он с полуслова слушался хозяйку, чувствуя свою уязвимость. Падения, подобные этому, у Сирены уже были, но она по-прежнему оставалась верна своему четвероногому другу.

Но надежда — фея робкая. Когда копыта Боуэна застучали по мощеному дворику, Райнер, один из конюхов, пересек двор и поприветствовал принцессу. Он заметил, что корона на голове Сирены погнута, взял корону в руки и повертел, разглядывая.

— Еще одно падение, принцесса? — не скрывая своего презрения, спросил он. — Все настолько плохо, что даже не помогает ваша магия?

«Разве что превратить жеребца в птицу?» — подумала принцесса, но вслух ничего не сказала. «Пусть никто при дворе не знает, что Сирена не умеет совершать чудеса», — решила она. Говоря начистоту, принцесса кое-что в магии понимала, однако наступали времена, когда «кое-что» решительно не годилось, потому что могло стоить жизни. Прежде она находилась под защитой пользующейся влиянием матери, а также своей служанки Эванджелины и, разумеется, друзей.

Принцесса соскользнула с жеребца и, чувствуя, как подкашиваются ноги, облокотилась о круп коня.

— Ловкость и ничего, кроме ловкости. К счастью, этим качеством я не обделена.