Воин Марса - [22]

– Что за дьявольское покушение! – прошептала Нэва, содрогаясь. И велела солдатам: – Уберите все это.

Двое солдат вынесли уже закоченевшее тело, другие убрали с пола грязь и вытерли кровь. Затем, повинуясь знаку, который сделала Нэва, все бесшумно покинули комнату.

Она заглянула в глаза Торна.

– Ты спас меня от похищения, а может быть, и смерти, – сказала она. – Я очень благодарна тебе.

– Быть может, – ответил Торн, – я спас только самого себя. Этот человек напал на меня. И у меня есть причина полагать, что его послал Сель-хан.

– Что за причина?

– Говорят, что наместник дикстара тайно связан с магонами.

– Может быть, это и правда, – отвечала она, – но смотри, никому не говори об этом. Мой отец безгранично доверяет своему наместнику и лишил головы уже двоих офицеров, которые осмелились обвинить Сель-хана в таком союзе.

– Благодарю за предостережение, – сказал Торн, – я буду осторожен.

Рабыня задернула портьеры, и Нэва вернулась в свою опочивальню.

Утром землянин чувствовал страшную усталость после событий этой бессонной ночи. Вскоре после того, как Ков-Лутас сменил Торна, тот уже спал глубоким сном в их комнате. Ему показалось, что он успел только смежить глаза, когда ординарец разбудил его.

– Твоему слуге велено подготовить тебя сопровождать дочь дикстара сегодня вечером на официальном приеме, – сказал он. – А поскольку приготовления займут много времени, мне пришлось разбудить тебя пораньше.

Глава 12

Как и большинство женщин, которых Торн знал еще на Земле, Нэва одевалась очень долго. Зато когда она наконец вышла – после того, как Торн больше часа ждал под ее дверью, – результат был ошеломляющий.

Тиара из жемчуга и бледно-голубых аметистов, искусно и причудливо вплетенных в сеть из тончайших золотых проволочек, венчала ее волосы, сиявшие как солнце. Нагрудник, сделанный из таких же проволочек, облегал ее высокую грудь. К нему крепилась юбочка из переливчатого голубого шелка. Платье Нэвы перетягивал кушак из жемчуга и аметистов.

Торн зачарованно окаменел, и девушка лукаво улыбнулась. Вскинув руки, она приподнялась на цыпочки и грациозно закружилась по комнате.

– Нравится? – спросила она.

– О да! – ответил он. – Так же, как… – Торн осекся.

– Продолжай же, – поощрила она с улыбкой.

– Прости. Я сказал больше, чем намеревался. Быть может, ты сумеешь снисходительно отнестись к моему сравнению…

– Быть может, и сумею – если все же договоришь. Итак, – подсказала она, – «так же, как»…

– …усыпанный звездами небосвод.

Нэва топнула ножкой.

– Я должна приказывать тебе говорить? – Она придвинулась ближе и положила руку ему на плечо. – Я могла бы приказать, – добавила она мягко, – но лишь умоляю.

– …прекрасный алмаз, который они украшают, – сдался он.

– Ага! Это именно то, что я хотела услышать. А теперь в качестве награды ты будешь сопровождать меня в зал для приемов как дворянин и офицер Камуда – то есть пойдешь рядом со мной.

Прием, устроенный Иринц-Телом, дикстаром Ксансибара, был грандиозен. Устраивался он в честь Лори Тула, нового посла Кальсивара, крупнейшей и могущественнейшей империи Марса, а потому был пышным и великолепным, как никогда.

Прием проводился в центральном зале дворца, свод которого возвышался на тысячу футов над головами гостей, и его полированная гладь отражала сверкание множества баридиевых ламп, отчего в зале было светло как днем.

Иринц-Тел со своим сиятельным гостем стоял на подиуме в центре зала, представляя кальсиварцу других знатных гостей и высших офицеров, когда шум голосов заглушили серебряные ноты трубы. Тотчас же все стихло, и напыщенный мажордом объявил:

– Дочь дикстара!

Все взгляды обратились к двери, из-за которой появилась Нэва, а рядом с ней Торн. И хотя многие глаза светились восторгом при виде юной золотоволосой красавицы, первой дамы Ксансибара, не один восхищенный взгляд достался статному, красивому, бронзово-смуглому офицеру.

Они двинулись прямо к подиуму, и по дороге девушка кивала направо и налево, приветствуя своих друзей и знакомых. Когда низенький крысолицый дикстар вместе с Лори Тулом двинулся им навстречу, Торна опять поразило вопиющее несходство отца и дочери.

Посол оказался рослым худощавым человеком более чем средних лет – на его висках уже поблескивала седина. Выглядел он элегантно и нарядно в мундире с гербами высшей знати Кальсивара.

– Нэва, – пропищал дикстар, – это Лори Тул, благородный посол Кальсивара. Лори Тул, это моя дочь.

Посол изящно отсалютовал:

– Мое нижайшее почтение прекраснейшей дочери Марса! Вот теперь я знаком со всеми в этом зале. Не присоединитесь ли ко мне в игре в гапун? Я вижу, уже ставят столы.

– Одну минуту, – отозвалась Нэва. – Ты познакомился еще не со всеми. Вот мой друг, йен Шеб Таккор.

Торн обменялся салютами с сиятельным послом, будучи вне себя от радости, когда Нэва сказала: «мой друг».

Между тем Нэва подозвала к себе хорошенькую черноволосую девушку с карими глазами.

– Полагаю, ты уже знакома с послом, Тиксана, – сказала она, – но не с моим другом Шебом Таккором.

Торн вежливо приветствовал живую миниатюрную брюнетку и через мгновение уже шел рядом с ней, вслед за Нэвой и Лори Тулом, к игральным столам. Краем глаза он заметил, что Иринц-Тел стоит, упершись подбородком в грудь и заложив руки за спину. И взгляд, которым дикстар одарил Торна, никак нельзя было назвать дружелюбным.