Воин - [33]

А может, Врата и не существуют вовсе? Смогла бы она так рисковать ради легенды?

Подошел Клас; казалось, его резкие черты смягчились в слабом свете далеких костров. Они нерешительно помолчали, потом оба одновременно заговорили, тут же остановились и рассмеялись, ощущая, как исчезает сковывающее их напряжение. Сайла начала говорить снова, но Клас с неожиданной нежностью коснулся указательным пальцем ее губ. Когда он убрал руку, она молчала в непривычной для себя растерянности, а может, и смущении.

Он сказал:

— Сначала я. Прости, если я говорил неприятные вещи, но люди могут решить, что уж слишком ты вмешиваешься в наши проблемы. И тогда все тебя возненавидят.

— Даже ты? — Вопрос вырвался помимо ее воли.

— Никогда. Я твой друг. Хотя не многие бы рекомендовали меня на эту роль. — Он грустно рассмеялся и, получив в награду полный сочувствия взгляд, стал объяснять: — Ты говорила, что Фалдар понимает грядущие перемены. Поверь, все гораздо серьезнее, чем он может себе представить. Я-то знаю. Он вбил в голову почти всем молодым воинам и большинству людей племени, что все наши проблемы связаны с миром. Важно, чтобы ты не позволила себя во все это втравить. — Клас замолчал, и она понимала, что он подбирает новые слова. — Ты должна знать и то, что я друг Кола и Гэна. Все, что касается их, касается и меня. Гэн не просто обычный юноша. Я хочу, чтобы ты его узнала и поняла всех нас — Кола, его и меня.

— Зачем? — спросила Сайла. — Тем более что у меня нет никакого желания быть втянутой в ваши проблемы.

В его голосе чувствовалось сдерживаемое волнение и, пожалуй, удивление.

— Сегодня вечером я наконец увидел то, чего давно ожидаю. — Он рассказал о поединке и его концовке. — Он будет вождем, только вождю дано нанести решающий удар, когда для этого предоставляется возможность. У Гэна не было раньше такой возможности, неважно, как часто другие называли его имя.

— Называли его имя?

— Вызывали на поединок. Хотя уже давно на это никто не осмеливается. У него был трудный период возмужания, и сейчас он уже почти мужчина. Церковь должна помочь ему.

Сайла прикрыла рот ладонью, чтобы спрятать улыбку. Дипломат из Класа никудышный. Ей хотелось сказать, что этот мальчик давно ей понравился, но тогда от нее будут ждать какого-либо содействия или поддержки. А это недопустимо. Ее собственная цель — превыше всего. Ничто не должно мешать, в том числе и миссия аббатства.

Некоторое время они шли молча. Сайла погрузилась в атмосферу лагеря. Из шатров доносились голоса, сливавшиеся в убаюкивающий гул. Звонкий смех, отчетливо выделявшийся на общем фоне, напомнил ей сверкающие искры вокруг факела. От одного из шатров донеслись звуки песни, тихие и мелодичные. Она обратила внимание на то, как встречали Класа. Дети глядели на него с трепетом идолопоклонников. Взрослые или бурно приветствовали, или избегали ее спутника. Она наблюдала за ними с нарастающей грустью. Это были люди, несущие на себе печать близкой смерти.

Сайла отогнала печальные мысли, радуясь прогулке. Когда ее ноздри втянули воздух, наполненный запахами костра и приготавливаемой пищи, раздался голос женщины, зовущей своих детей обедать. Дети вихрем пронеслись мимо, поделившись с Класом и Сайлой смехом и своим беззаботным счастьем.

Ощущение радости было совсем недолговечным. Рядом с ними кто-то кипятил воду, используя метод, который здесь называли «чога» — бросая раскаленные камни в сосуд с водой. Запах горячего гранита вызвал в памяти картины Олы, где каменные и кирпичные стены, раскаленные летним солнцем, превращали узкие улочки в вытянутые грязные и душные кельи. Она вспомнила колонны маленьких девочек, шагавших парами в форменных платьицах, похожих друг на друга, словно горошины. Они маршировали с сияющими личиками, распевая песни, в полной уверенности, что все в их жизни зависит только от них. Что было для Избранных явным преувеличением.

Клас прервал ее воспоминания, неожиданно остановившись и взяв за руку. Рефлекторно Сайла дернулась, попытавшись вырвать руку — бесполезно, он держал ее крепко, хотя в его жесте не было никакой угрозы. Взгляд Класа искал ее глаза. Он произнес:

— Завтра я отправляюсь на разведку. Поехали со мной. Я хочу продолжить наш разговор. Может быть, и ты мне не все еще рассказала. У меня появились идеи, которые могут показаться тебе интересными.

Сайла повернулась, пытаясь спрятаться под капюшоном плаща от его честных умных глаз. Почему она решила, что чувства ему недоступны? Она поняла, что, несмотря на всю его ужасную славу, за этой нарочито неприступной внешностью скрываются мечты, желания, ранимость. Что это за мечты и желания? Догадывался ли кто-нибудь еще об их существовании?

Она потянулась рукой к его лицу, пытаясь успокоить отчаянно дергавшийся мускул под черной татуировкой. Обтягивавшая твердые скулы кожа была гладкой и упругой. От ее прикосновения дрожь прошла.

Ее отвлекло движение вдали. В тусклом свете шатров она увидела четырех ночных дозорных, направлявшихся верхом на свои посты. Отблески костров отражались от них, блестками выхватывая оружие. Одна из собак возбужденно залаяла, и всадник прокричал команду.