Воин из Ниоткуда - [29]

— Может хоть сейчас-то ответите, куда путь держите и с какой надобностью?

— К князю идем. — ответил растягивая слова Арах. — Если повезет, то за помощью, а если нет, то хотя бы себя показать.

— Ну что ж, если себя показать — то дело, мужи вы храбрые. Не знаю, каковы уж в бою будите, но оружие свое вы явно не в поле подобрали. — с одобрением отозвался старший отряда, которого звали Клюдом. — Такие вои князю всегда по душе были, может и возьмет в молодшую дружину. А что касаемо просьбы… ежель не тайна, так поведайте, может, что и присоветую, коли знаю. Вы-то, судя по всему вардане?

— Да, мы вардане. — ответил Арах. — Я, старейшина двух родов. Потрепали нас шурусы, напали ночью как тати. Правда назад в степь никто не вернулся, там все и остались.

Дружинники слушали внимательно, одобрительно посматривая на братьев — такие врать не станут. Арах между тем продолжил:

— Вот только долго ли мы так продержимся? Сколько их там, в степи, рыскает? Одним нам их не одолеть.

— Да… — сокрушенно покачал головой Клюд. — Мы здесь вроде бы как для этого и стоим. Да только дальше заставы нам ходить не велено. Не даст вам князь людей, не жалует он эти земли. Переселяться вам надо, хотя бы сюда, под заставу. Все же, какая никакая, а защита.

— Землю щуров бросать не след! — твердо произнес Арах, хмуря брови. «Неужели и вправду из их затеи ничего не выйдет?»

— Попытка — не пытка! — хлопнул его по плечу Олег. — Не даст людей, сами будем набирать.

— Храбрецов найти не трудно. — усмехнулся Клюд. — Да только людям платить надо. А какая добыча от шурусов? Одни вонючие шкуры.

— Умеете вы людей порадовать. — усмехнулся Олег, развалившись на спине и подложив под голову руки, и глядя в небо задумчиво добавил: — Поживем, увидим!

Разговор сам по себе оборвался и сидевшие кружком дружинники расползлись в стороны, вслушиваясь в ночную тишину. Вскоре со стороны заставы послышались шаги и Клюд окликнул идущих:

— Кто?

— Сыч.

— Сова. — отозвался Клюд условленным словом. Из темноты возникли шесть дружинников, пришедших сменить своих товарищей.

— Что-то вас больше стало? Кто такие?

— Да это у тебя с перепою двоится! — отозвался один из дружинников Клюда, тут же получив от того подзатыльник.

— К князю идут. — ответил Клюд. — я их до воеводы сведу, пусть за стенами заночуют.

— Добро! Идите отдыхать, утром свидимся.

Пришедшие растворились в темноте, а Клюд со своим пополнившимся отрядом двинулся в сторону небольшой деревянной крепостцы.

Однако придя туда они узнали, что воевода спит. Клюд не решился того будить, так как ничего срочного в его докладе не было. Указав на места ушедших в дозор дружинников, он велел братьям ложиться спать.

* * *

— Подъем, лодыри! — в дверях стоял крепкого сложения мужчина лет сорока и с хмурым выражением лица. Одна его рука лежала на рукоятке меча, а вторая упиралась в бок. Вдруг на его лице отобразилось крайнее удивление, которое отнюдь не сменило хмурость. — А это еще что за пополнение на мою голову?! — прорычал он басом.

Вскочивший Клюд, пытаясь натянуть сапоги и не обращая внимания на рычащего воеводу, спокойно ответил:

— Это я их привел. Они к князю путь держат, дело у них.

— А почему мне никто не доложил?! — продолжал реветь воевода.

— Ночью-то? — усмехнулся Клюд. — Тебя будить — себе дороже!

— Умник! — помягчел воевода, хотя, похоже, никто его особо и не боялся. — Гостей ко мне, а остальные — умываться и на занятия.

* * *

Солнце высоко поднялось в небе, осматривая сверху свои владения и одаривая лесную живность своим теплом. Редкие облака стороной обходили царственное светило, боясь попасться под его испепеляющие лучи. И даже высокие деревья не могли укрыть своей листвой мирно идущих путников. Воздух продолжал накаляться как в кузнице. Тропинка уверенно шла вперед, изредка петляя, чтобы обойти овражек или наиболее непроходимые кустарники. Воевода, узнав по какой надобности они идут к князю, также предложил махнуть рукой на их затею и переселяться поближе к заставе, а служить и у него можно, таким бойцам везде рады будут. Ну а если в их роде и еще такие же найдутся, то он их так выучит, что ни одна степная собака больше не сунется, иначе не носить ему бороды. А князь…, что князь… У него — великие дела, а на разные мелкие делишки он и внимания не обратит, особенно если они не с западной стороны. И до этой богами забытой заставы ему тоже дела нет. Махнув рукой и больше не споря с ними, воевода отпустил их на все четыре стороны, заставив, однако, плотно позавтракать. Впрочем парни не стали упрямиться и с удовольствием присоединились к трапезе. Напоследок воевода предупредил их, что дороги не спокойны, шатается всякий сброд, так что надо быть на чеку. Ну а если все же вернутся целы и здоровы, в чем он совершенно не уверен, но чего от всей души желает, то он будет всегда рад пополнению.

И вот теперь они снова идут по тропе. С тропы все начиналось, по тропе уходили в другой род, ставший своим, и по тропе уходили уже оттуда. Сколько еще их будет, этих тропинок, и куда, в конце концов, приведут? И будет ли смерть проводником на последней из них или так и придется топать бесконечно, меняя одну за другой?