Воевода Шеин - [11]
— Царь-батюшка, тебя обманывают! И девица бледна оттого, что её запугали. Она не хочет быть женою князя Черкасского! Спроси её, батюшка, кто ей люб!
Михаил упал на колени перед царём и царицей со склонённой головой.
Царь с царицей опять принялись переговариваться между собой. Потом царица спросила Машу:
— Славная девица, тебя привели во дворец или ты сама пришла?
Маша опустила голову. Ей нечего было сказать: она пришла сама, но не по доброй воле. Как была проявлена чужая воля, она не успела о том поведать.
В трапезной возник шум. В неё вбежали несколько царских рынд. Трое из них держали за руки и за шею Артемия Измайлова. Михаил вскочил на ноги, побежал навстречу другу. Лицо его было в кровоподтёках. Рынды подвели Артемия к царю, и старший из них сказал:
— Батюшка, это стремянный князя Фёдора Мстиславского.
— Помню его. Артемием зовут. В чём его вина?
— Он рвался во дворец с саблей, кричал, что смерть примет на плахе, но умолял пустить к тебе на поклон.
— Отпустите его, — приказал царь Фёдор. Рынды освободили Артемия. — Подойди ко мне, сын мой. — Артемий подошёл. — Ты служилый Поместного приказа?
— Да, царь-батюшка.
— Кто тебя избил?
— Дворовые люди князя Черкасского. Их было семеро.
— Худо. Никто не имеет права бить государева человека. Но чем ты заслужил побои?
— Я пытался защитить честь сестры, что стоит перед тобою, царь-батюшка. Это Маша Измайлова, дочь боярина.
— Кто угрожал её чести?
— Князь Димитрий Черкасский.
— Странно. Князь Черкасский был всегда порядочным. Димитрий, скажи слово в свою защиту.
Вскинув ещё выше гордую красивую голову, князь Черкасский громко сказал:
— Марию Измайлову я видел много раз ещё в Суздале, когда бывал там у дяди. Она ходила в храм с родителями, и я приходил следом, смотрел на её юное прекрасное лицо. В Москве я увидел её на Святки. Вот и отважился прийти к тебе, государь, просить её руки. А то, что я привёл её сюда, так это по обычаю предков: что мне нравится, то моё. Но я к тому же люблю эту девушку. И она меня тоже полюбит. Мы будем верными супругами. А в том, что мои людишки побили Артемия, винюсь. Казни или помилуй, государь.
— Вижу, что смел ты, князь, и дерзок. Твой род пророс корнями на русской земле, и жить тебе по русским законам. У нас не умыкают невест. А ты попытался — вот первая твоя вина. У нас никому не дано воли бить государевых служилых людей. А твои людишки нанесли побои государеву слуге — вот твоя вторая вина. Выплывает и третья: в обман государя пустился. По праведному суду тебе в земляной тюрьме сидеть. Ан избавлю от этого, но другое наказание найду.
— Да отправь его, государь, в Черкесию, пусть там по своим законам живёт! — возвысившись над столом, мощным голосом заявил князь Фёдор Романов, будущий патриарх всея Руси и великий государь.
— Подожди, боярин Романов, я ещё не всё сказал. Я знаю, чем вызвано твоё злочинство, князь Димитрий. На Святках тебя побил боярин Михаил Шеин — вот ты и отважился умыкнуть у него невесту. Не так ли я говорю, Михайло Шеин?
— Так, государь-батюшка! — ответил Михаил.
— А ты что скажешь, голубушка? — обратился царь к Маше.
— Спасибо, царь-батюшка, за ласку! — воскликнула Маша. — Но насилия над нами не было. Князь сказал, что матушку Анну и меня повезут во дворец показать царю и царице. Нам же Господь велел ехать.
— Вот и славно, что приехали. Мы с царицей, матушкой Ириной, и благословим тебя и моего служилого Михайлу на супружество. По осени и свадьбу сыграете. Да нас не забудьте позвать.
— Спасибо, царь-батюшка, за милость великую.
Михаил с Машей низко поклонились царю и царице. И царь кивнул им головой да строго сказал князю Черкасскому:
— А ты, Димитрий, поезжай-ка в Вологду, к наместнику князю Ивану Хилкову. Ему помощник нужен. Послужи Руси, послужи брат. — Царь обратился к дворецкому: — Ты бы, любезный Григорий, взял у дьяков Поместного приказа подорожную.
Все, кто был рядом и услышал произнесённое государем Фёдором, поняли, что на князя Черкасского легла царская опала. Но кое-кто подумал: «Легко отделался, Мамстрюкович!» Дальше всё произошло по мановению государевой руки. К Черкасскому подошёл с двумя стражами глава Разбойного приказа Семён Годунов, второй дядя Бориса Годунова, и, взяв Димитрия под руку, увёл его из трапезной.
В эти короткие мгновения царица Ирина подозвала к себе мамку боярыню Ксению Шуйскую и что-то тихо сказала ей. Та, выслушав, торопливо ушла в дверь, ведущую в царские покои. Потом Ирина позвала Машу и спросила:
— Красна девица, ты хочешь послужить мне?
— Да, матушка-царица, — с поклоном ответила Маша.
— Вот и славно. Так будет хорошо спать мне, когда ты своими рученьками постель взобьёшь и приготовишь. Сейчас придёт боярыня Ксения Шуйская, у неё под началом и послужишь.
Вскоре вернулась Ксения Шуйская с палисандровым ларцом в руках. Царица Ирина взяла ларец, открыла и достала из него два перстня.
— Мой государь, — сказала она Фёдору, — сейчас самое время обручить жениха и невесту. Да будем им назваными батюшкой и матушкой.
— Честь тебе и хвала, славная Иринушка. А я-то, право же, и не догадался бы.
Фёдор и Ирина вышли из-за стола и под крики гостей и придворных: «Слава царю! Слава царице!» — обручили ещё не пришедшую в себя Машу и посуровевшего лицом Михаила. После этого их усадили за стол и были подняты кубки за здравие обручённых жениха и невесты. Михаил наконец-то сбросил суровость и, улыбаясь, благодарил царя и царицу, гостей.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.
Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.
Представителю древнего боярского рода Басмановых Алексею Даниловичу (?-1570) судьба предначертала испытать в жизни и великий триумф, и великую трагедию. Царский любимец, храбрый и умелый военачальник, отличившийся при взятии Казани, в Ливонской войне и при отражении набега крымских татар, он стал жертвой подозрительности и жестокости Ивана Грозного. О жизни крупного военного и государственного деятеля времён царя Ивана IV, вдохновителя опричнины Алексея Даниловича Басманова рассказывает новый роман писателя-историка Александра Антонова.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.