Воевода Шеин - [12]
Масленица покатилась своим чередом. Вновь где-то, теперь за шёлковым занавесом, зазвучал хор:
И так до глубокой ночи. Михаил с Машей — трезвое украшение застолья — сидели и млели от счастья. Маша вспомнила о том, как она гадала в Святки, и шёпотом всё поведала Михаилу:
— Выходила я за ворота и спросила у первого весёлого прохожего: «Как тебя, боярин, зовут?» Он и сказал: «Михаил Батькович». — И Маша тихо рассмеялась.
Масленый пир был в самом разгаре, когда царь и царица покинули застолье. Царь был трезв. Он выпил самую малую толику царской медовухи, когда поздравлял Машу и Михаила с обручением и назначал день свадьбы.
— Ты, сын мой, приурочь свои празднества к Воздвижению Животворящего Креста Господня. Четырнадцатого сентября мы и поведём вас в храм.
Но судьбе было неугодно, чтобы царь Фёдор и царица Ирина были в храме назваными отцом и матерью Михаила и Маши и побывали у них на свадьбе. И свадьбы в назначенное время не было. Царь Фёдор приболел, пришла немощь. Чтобы изгнать её, царь отправился на моление в Троице-Сергиеву лавру. Садясь в колымагу возле Красного крыльца, он заметил, что Михаил Шеин среди тех, кто уезжал с ним. Поманил его пальцем. Когда Михаил подбежал, сказал ему:
— Ты, молодой боярин, моим словом оставайся при дворце. Невесту береги и со свадьбой подожди. Как приеду, так и поведу вас под венец.
Князь Фёдор Мстиславский стоял в это время рядом, слушал, что говорил царь, и всё сказанное брал на заметку. Любезен молодой боярин царю, и волю государя придётся ему, князю, выполнять, не тревожить Шеина отлучками. Сказал-таки своё:
— Что с молодого взять, забудет наказ. Да я ему напомню, государь-батюшка.
— Тебе верю, ты напомнишь, — ответил царь и скрылся в колымаге, запряжённой шестёркой серых в яблоках коней.
Царь Фёдор пробыл в Троице-Сергиевой лавре больше двух недель, но от хвори не избавился. Из лавры он покатил в Александрову слободу. Там, сказали государю, с времён отца его, Ивана Грозного, остались живы ворожеи, которые, по поверью, могли осиновую колоду оживить. Но и ворожеи ничем царю не помогли. Вернулся он в Москву месяца через полтора. Встречали его москвитяне многолюдно, но без торжества, головы низко склонив, страдая сердцами и душами оттого, что государь-батюшка, похоже, осиротить их надумал.
Угасал царь Фёдор медленно. Держава затаилась в ожидании исхода. Во дворце ходили на цыпочках, разговаривали шёпотом. Михаил Шеин приходил во дворец чуть свет. Никого ни о чём не спрашивал, к разговорам не прислушивался, но, хотел он того или нет, во дворце гуляло зловещее поветрие, и оно опаляло его. Оно предвещало страдания многим из тех, кто окружал царя. В Грановитой палате с утра и до вечера было множество вельмож. Одни приходили, другие уходили. Говора не было слышно, лишь шёпот шелестел над головами, словно обильно падали осенние листья.
Михаил заметил, что вельможи и священнослужители сбивались в группы родовыми кланами. Три брата, Василий, Димитрий и Иван Шуйские, не покидали дворец и Грановитую палату целыми днями. Они будто ждали миг, чтобы ухватить для себя нечто важное. Что ж, Шуйские у всех великих князей и у царей были в чести. Их всегда в числе первых ставили. И поговаривали в эти дни, что, ежели царь Фёдор преставится, то Шуйские потянутся к престолу и попытаются захватить его. Не зря Василий Шуйский повторял множество раз в застолье, что в их руки должна перейти державная корона. А причина одна: Шуйские — Рюриковичи и идут, как они заверяют, от самого великого князя Александра Невского. Вот и кружили в кремлёвских палатах князья Шуйские, чтобы корону царскую подхватить, когда будет падать с головы Фёдора Иоанновича.
Но и князья Мстиславские не хотели упустить своего. Глава этого рода князь Фёдор Мстиславский числился первым боярином на Руси той поры. Правда, это первенство пытались у него отобрать Фёдор Романов с братьями. И то сказать, он и три его брата были племянниками царицы Анастасии, первой жены Ивана Грозного. У россиян эта царица была в великой чести, и выходило, что отблеск этой чести падал на весь большой род князей Романовых.
Кружил в царских палатах в эти дни среди вельмож ещё один претендент на царский престол — дворянин Богдан Бельский. Возомнил он, что и у него есть право на русский трон. Было же время, когда он чуть не в обнимку ходил с самим государем всея Руси Иваном Грозным. Однако честь у Богдана Бельского была невысока. При царе Фёдоре его мало кто терпел за заносчивость и дерзость. Были во дворце такие вельможи, которые поговаривали, что Бельский повинен в смерти Ивана Грозного: зелья ему поднёс, от которого у государя кровь пошла из носа, ушей и даже из глаз.
Михаил Шеин не мог быть очевидцем смерти Ивана Васильевича, но, день за днём встречаясь с Богданом Бельским, всё глубже познавал его вздорный нрав и пришёл к мысли, что Богдан мог отравить царя Ивана Грозного.
Все эти вельможи, начиная от князя Василия Шуйского и кончая окольничим[7] Богданом Бельским, теперь ждут не дождутся, когда царь Фёдор скончается и откроет дорогу к престолу. Михаил Шеин пытался представить себе, какие меры предпримет Богдан Бельский, чтобы захватить трон Руси. Считал Михаил, что у Богдана хватит дерзости ворваться со своими холопами во дворец и засесть в нём, как в крепости. Конечно же, Михаил не знал всей правды о жизни Богдана Бельского, не ведал, на что тот способен.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.
Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.
Представителю древнего боярского рода Басмановых Алексею Даниловичу (?-1570) судьба предначертала испытать в жизни и великий триумф, и великую трагедию. Царский любимец, храбрый и умелый военачальник, отличившийся при взятии Казани, в Ливонской войне и при отражении набега крымских татар, он стал жертвой подозрительности и жестокости Ивана Грозного. О жизни крупного военного и государственного деятеля времён царя Ивана IV, вдохновителя опричнины Алексея Даниловича Басманова рассказывает новый роман писателя-историка Александра Антонова.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.
Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.