Воевода - [38]

– Простите, простите мне, госпожа, мое невежество, – заговорил Куеля учтиво, растягивая губы в улыбке. – Я, видно, совсем ослеп, а иначе, как я мог не заметить вашего знатного происхождения?! Вы, наверное, будете не иначе, как княжна?

– Очень может быть! – Русана гордо подняла кверху носик.

Купцы снова засмеялись.

– О, достопочтенная княжна, – с шутливой вежливостью проговорил Куеля. – Если я ненароком обидел вас, то глубоко сожалею об этом и готов немедленно загладить свою вину перед вами. Позволите ли вы сделать мне это?

Лукавые глаза печенежского князя уставились прямо в глаза девушки, и та, не зная, что ей делать, оглянулась на стоящих рядом отроков и купцов, но все смотрели беспечно и весело, забавляясь странной беседой.

– Позволяю... – неуверенно ответила Русана, не найдя лучшего ответа.

– Очень хорошо, вы не пожалеете об этом, – обрадовался Куеля и, повернувшись к своим воинам, крикнул что-то на своем, печенежском языке.

В тот же миг один из печенежских всадников подбросил свой факел высоко вверх и, пустив коня мчаться во весь опор, догнал и поймал падающий факел. И едва его рука ухватила рукоять факела, как горящий огонь вновь взмыл высоко в небо, а всадник помчался дальше снова ловить рассыпающее искры и падающее вниз пламя. За этим всадником другой печенег подбросил вверх свой факел и тоже пустил коня вскачь, а потом еще один и еще. Вскоре небольшой лужок перед бродом представлял собой удивительное зрелище: следуя один за другим, скакали всадники, образовав два круга, вращающихся один навстречу другому, при этом всадники непрерывно подбрасывали и ловили горящие факелы, и казалось, что на лугу пылает гигантский костер, выбрасывая в небо огромные искры.

– Словно в сказке, – прошептала восхищенная Русана и невольно ступила на самый краешек суши, за которым уже хозяйничали потемневшие воды реки.

Куеля посмотрел на девушку, по лицу которой метались огненные блики горящих факелов, вспыхивая искрами в распахнутых от удивления ясных глазах, и подумал, что его шутка насчет прекрасного самоцвета, пожалуй, не так уж и далека от истины: девушка действительно изумительно хороша. Он это понял только теперь, когда свет факелов высветил ее всю, как бы изнутри. И только теперь жадно и ненасытно ему вдруг захотелось обладать этой красотой, обладать безраздельно и постоянно.

– Еще шаг, госпожа, и река унесет вас в какой-нибудь омут, – сказал Куеля, буравя девушку своими хитрыми глазами. – Куда же смотрят ваши слуги?

Русана встрепенулась, переведя взгляд все еще восхищенных глаз на Куелю, и князь почувствовал, как заныло и защемило сердце сладостной тоской, той самой тоской, лекарство от которой всегда было в руках одной лишь женщины.

– Коня госпоже! – закричал он. – Коня подать княгине немедля!

Отроки встрепенулись и засуетились, подводя к Русане невысокого гнедого конька с гривой, заплетенной косичками. Куеля уже собирался подъехать к девушке поближе, чтобы схватить своей сильной рукой повод ее коня и заглянуть в самую глубину мерцающих огненными бликами глаз, как вдруг совсем рядом с собой услышал подобный шипению зловещий голос:

– Вот эта-то женщина нам и нужна.

Князь растерянно обернулся и увидел посла, переодетого в наряд печенежского воина. Хазарин довольно улыбался.

– Да, да, именно эта женщина, – словно в кошмарном сне, вновь прошептали ненавистные губы.

Куеля отвернулся, словно оттого, что если не смотреть, хазарин мог просто взять и исчезнуть. Но чуда не произошло.

– Князь, вы меня слышите? – зашипел знакомый голос. – У нас с вами договор.

– Слышу, – выдавил из себя Куеля, не оборачиваясь.

Ответ показался хазарину неубедительным, и он снова торопливо зашипел:

– Князь, князь, не забывайте: серебро вам, а женщина нам, и помните, что вы должны стать правителем всех кангар.

Куеля скосил на хазарина щелки своих глаз:

– Да помню я все, помню...

И уже про себя мысленно добавил: «Помню. Все я тебе вспомню, змеиное отродье. Еще повешу шкуру твою на кол».

– Так приглашай же тогда госпожу в гости, – приближаясь к самому уху, прошипел хазарин. – Заманивай ее, заманивай.

Лицо Куели помрачнело, но вдруг неожиданная мысль заставила его вновь улыбнуться.

– Русы, князь кангар приглашает вас всех в гости! – закричал он. – Дорогие кушанья, пляски, веселье и прекрасные кангарские девушки ждут вас!

– Что ты делаешь?! – сердито зашипел хазарин. – Как мои люди отберут у русов твой кинжал, если купцы будут у тебя в гостях? Вся вина за его пропажу ляжет на тебя!

Еще язык посла договаривал последние слова, как в его голове яростно заклокотали раздраженные мысли: «Какой же дурень этот князек! А я, потомок богоизбранного народа, носящий имя великого Обадии, должен угождать этому ничтожеству! Господи, и за что мне такое наказание?!»

– Но, господа уважаемые купцы, – ничуть не смущаясь, Куеля поднял вверх палец и зачем-то посмотрел на него. – Вначале я должен загладить свою вину перед прекрасной княжной и устроить пир только для нее и ее доблестных воинов, ну а потом, когда госпожа простит меня, я угощу всех, всех до единого, и всех награжу щедрыми дарами.

– Да я уже не сержусь и давно простила вас, – смущенно ответила Русана. – Да и не княжна я совсем.