Воевода - [13]

Шрифт
Интервал

— Легко сказать! Какими силами его остановить? Где столько глаз взять?

— А всех москвитян царской волей поднять на ноги, чтобы каждый за своим подворьем смотрел.

— Так нет на то воли государевой.

— А где умные государевы мужи, почему не подскажут царю? Стоит только волю государеву донести до москвитян, и с огненной стихией можно будет сладить. Я по многим московским монастырям бегал с послушанием — а их в Москве тридцать, я счёт знаю, — и в каждом до сотни иноков, послушников, работных людей. Вот и митрополиту Макарию нужно подсказать о бережении Москвы. Иноки — большая сила, и слово царёво они исполнят.

— У тебя, Ивашка, всё так просто, а на деле…

В Китай-городе, ближе к самой Москве-реке, в этот миг взметнулось высоко в небо огромное пламя, увенчанное клубами дыма, полетели вверх обломки стен, кирпичи, балки и прогремел взрыв такой силы, что Даниилу и Иванку показалось, будто под ногами у них разваливается колокольня. Горячая волна воздуха достигла их и ударила в грудь, отшатнула от парапета, бросила на каменные плиты. Оба парня неестественно засмеялись. Страх всё-таки ожёг их сердца. Но они быстро справились с ним и поднялись, глянули туда, где стояла угловая Высокая башня в крепостной стене, и увидели только оседающую пыль, очаги пламени.

Знал Даниил, что в этой башне Разрядный приказ хранил порох — огромный запас в тысячи пудов. Чуть позже Даниил и Пономарь сбегают туда и увидят ужасную картину. Взрыв уничтожил не только башню, но и большую часть стены с той и другой стороны башни. Обломки стены и башни, кирпич, земля запрудили почти всю Москву-реку.

Стольный град после сильного взрыва был объят паникой. Тысячи москвитян покидали дома, уходили, убегали в сторону Замоскворечья. Повозки заполонили улицы, наплывные мосты от напора людской толпы тонули и держались на канатах чудом.

Наступил вечер, пожар не утихал. Пришла ночь, пожар стал бушевать ещё более свирепо. Багряное небо зловеще окутало всё пространство над городом, над дальними слободами и селениями. Языки пламени плясали, словно скопище огненных чертей. То рога над ними торчали, то длинные хвосты извивались. И пляска нечистой силы расширялась, казалось, поглотила всё Заяузье. Иван Пономарь будто видел, где что горит, и кричал:

— Глянь, глянь, Адаш, столбы-то над храмом Мартина Исповедника в Большой Гончарной слободе! Да вот и церковь Рождества Богородицы загорелась, что в Кожевенной слободе. Господи, помилуй Тверскую-Ямскую улицу!

— Чего это ты просишь у Спасителя?

— Так на Тверской-Ямской моя зоренька Даша в няньках обитает.

— Проси пуще, авось, сбережёт твою зореньку, — посоветовал Даниил.

Им было страшно стоять пред картиной великого разгула огненной стихии, и они прятали свой страх в ворохах слов. Всё-таки они были молоды, и им никогда не случалось очутиться лицом к лицу с таким бедствием. К тому же им показалось, что о них забыли. Да и кому о них помнить, если все были озабочены одним: как спасти имущество, себя, куда бежать, если пожарище осадит твой дом, твоё подворье. С колокольни, однако, было видно в красном свете, как по каменным мостовым Кремля бегают ратники, поднося воду к палатам. Но те, кто обитал в царских и боярских палатах, уже давно покинули Кремль и Москву.

— Как ты думаешь, Данилушка, где сейчас царь-батюшка?

— Видел я, как он в Воробьёвский дворец умчал и всех своих близких увёз. А здесь, должно быть, остался дядя его князь Юрий. Не любит он покидать Кремль. Словно стережёт его.

Далеко за полночь на колокольню поднялись два молодых ратника. Один из них, что был повыше и постарше, спросил:

— Ну как, стоит пожар аль движется?

— Пляшет по-дьявольски, — ответил шустрый Пономарь.

— Воля вам дана, идите отсюда. Так воевода князь Андрей велел.

— Куда идти-то? — спросил Пономарь.

— А это уж ваше дело.

Адашев давно уже страдал по дому, по близким, по Кате. Ивашка мучился от голода. С утренней трапезы и маковой росинки во рту не было. Даниил видел его мучения, сказал:

— Идём, Ивашка, на Сивцев Вражек.

— Так лучше в монастырь. Вот он, рядом.

— Никто там нас не ждёт. Да и брашно[11] нам не приготовили.

По правде говоря, ни тому, ни другому не хотелось расставаться. И Пономарь согласился.

— От твоего приглашения, Данилушка, я не смею отказаться. Лишь бы полбой[12] меня на твоём подворье накормили.

Арбат в эту ночь был заполнен народом, как не случалось в престольные праздники. Беда от арбатских улиц была ещё далеко, но все опасались, что и к ним прихлынет, и потому не спали. Все уже были озабочены тем, как подальше убежать от огненной стихии, все видели спасение за Москвой-рекой и уже приготовили узлы, уложили на повозки, у кого они имелись.

— Истинно Содом и Гоморра, Данилушка. За грехи наши идёт сожжение Москвы! — кричал на ухо Даниилу Ивашка. — Да то ли ещё будет!

— Многоречив ты больно, мой друг, — заметил Адашев строго, поворачивая с Арбата в Калошин переулок.

Тут было тихо, но у ворот, в калитках, во дворах — всюду были люди, стояли всё больше кучками. На Сивцевом Вражке та же картина. В доме Адашевых тоже никто не спал. Даже дети жались к взрослым. Многие дворовые челядинцы сидели на крышах: кто на палатах, кто на конюшне или амбарах. Даниила встретили отец и мать.


Еще от автора Александр Ильич Антонов
Русская королева. Анна Ярославна

Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)


Государыня

Елена Иоанновна прожила недолгую но яркую, наполненную событиями жизнь. В 21 год она вышла замуж за литовского князя Александра, который через несколько лет был избран правителем и польского королевства. Благодаря уму и такту, Елена пользовалась всеобщим уважением, активно помогала мужу в государственных делах. Но после трагической гибели Александра положение великой княгини и королевы резко осложнилось: ей стали чинить обиды и литовско-польские паны, и католическая церковь, и новый король Сигизмунд... Новый роман современного писателя–историка А.


Воевода Шеин

Крупный полководец и государственный деятель Михаил Борисович Шеин (?—1634) остался в истории XVII века как организатор и руководитель знаменитой 20-месячной «Смоленской обороны» во время интервенции польско-литовских войск в Россию. Новый роман современного писателя-историка А. Антонова посвящён одному из самых прославленных военачальников XVII века, воеводе Михаилу Борисовичу Шеину.


Великая княгиня. Анна Романовна

Об одной из самых известных женщин Древней Руси, жене великого князя Владимира Святого, византийской принцессе Анне (963-1011). Согласно летописным свидетельствам, именно благодаря ей произошло крещение Руси.


Евпраксия

Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х гг. Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 год.В этом томе представлен роман «Евпраксия», в котором повествуется о судьбе внучки великого князя Ярослава Мудрого — княжне Евпраксии, которая на протяжении семнадцати лет была императрицей Священной Римской империи.


Княгиня Ольга

Александр Ильич Антонов (1924—2009) родился на Волге в городе Рыбинске. Печататься начал с 1953 г. Работал во многих газетах и журналах. Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. В 1973 г. вышла в свет его первая повесть «Снега полярные зовут». С начала 80-х годов Антонов пишет историческую прозу. Он автор романов «Великий государь», «Князья веры», «Честь воеводы», «Русская королева», «Императрица под белой вуалью» и многих других исторических произведений; лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция» за 2003 г.В данном томе публикуется роман «Княгиня Ольга», в котором перед читателями предстает портрет русской святой, великой княгини, правившей Киевской Русью в X веке.


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.