Военныя силы Японiи. Японская армiя въ 1910 году - [5]

Но многiе, кажется, забываютъ, что японецъ, подобно человѣку Горацiя, является человѣкомъ, которому «ничто человѣческое не чуждо». Если въ военное время онъ забываетъ, что онъ индивидъ для того, чтобы сознать себя крупицею, составной частью великаго цѣлаго, то въ обычной мирной обстановкѣ японецъ представляется самымъ обыкновеннымъ человѣкомъ, обладающимъ пороками и страстями въ не меньней степени, чѣмъ среднiй представитель всякой другой нацiи. И эти страсти порождаютъ часто нарушенiя наиболѣе важныхъ обязанностей, въ томъ числѣ и военныхъ.

Именно тотчасъ послѣ русско-японской войны наблюдался расцвѣтъ распущенности и отсутствiя дисциплины. Изъ любви къ женщинѣ, къ вину или къ игрѣ — часты побѣги изъ казармы. Кражи, драки и случаи неповиновенiя вовсе не являются, какъ слѣдовало бы, чуждыми военной средѣ. Я могъ бы указать рядъ фактовъ, когда солдаты, сопротивляясь своимъ начальникамъ, наносили удары, даже пускали въ ходъ оружiе. За отказъ въ отпускѣ, за нѣсколько рѣзкихъ словъ, также изъ за дурной пищи группы нижнихъ чиновъ по взаимному соглашенiю возмущались и совершали побѣгъ изъ полка. Не мало самоубiйцъ среди нихъ. Словомъ, въ 1909 г. болѣе 3600 солдатъ были преданы военному суду.

Начальники съ своей стороны часто забывали свой долгъ и до того грубо обращались съ подчиненными, что въ 1907 г.[10] вызвали противъ себя цѣлый походъ въ печати. Въ теченiе трехъ послѣднихъ лѣтъ среди офицеровъ двухъ каждыхъ категорiй резерва, призываемыхъ для учебныхъ сбровъ въ перiодъ съ апрѣля до iюля на срокъ около трехъ недѣль, тоже создалось обыкновенiе всѣми возможными способами уклоняться отъ призыва. Я лишь напомню еще о недавнихъ покушенiяхъ на измѣну[11]: удачные или нѣтъ, эти попытки служатъ тревожнымъ признакомъ измѣненiя образа мыслей японца въ такомъ важномъ вопросѣ.

Итакъ, не слѣдуетъ впадать въ крайности: японскiй солдатъ далеко не полубогъ. Но, не создавая изъ него легендарнаго героя, необходимо признать за нимъ рядъ достоинствъ.

***

Въ текущей политической жизни Японiи среди хотя и не слишкомъ частыхъ смѣнъ министерствъ обращаетъ на себя вниманiе то, что на постахъ министровъ военнаго и морского постоянно остаются одни и тѣ же лица. Этотъ фактъ зависитъ отъ двухъ причинъ.

Во-первыхъ — и это къ чести японскаго правительства — оно поняло, что въ государствѣ, которому предстоитъ завоевать свое мѣсто, которое хочетъ упрочить свое внутреннее и международное положенiе, необходимо, чтобы органы государственной обороны стояли выше партiйной политики. Сохраняя долго однихъ и тѣхъ же лицъ, правительство хочетъ обезпечить однородность, избѣжать непослѣдовательности въ управленiи этими двумя министерствами.

Но есть и другая причина — менѣе возвышенная, — но, можетъ быть, болѣе, чѣмъ предыдущая, объясняющая это явленiе. Если въ Японiи не существуетъ болѣе клановъ и кастъ въ собственномъ смыслѣ, тѣмъ не менѣе несомнѣнно то, что древнiе южные и западные кланы, совершившiе въ 1868 г. императорскую реставрацiю противъ Токугава, присвоили себѣ львиную долю участiя въ новомъ правительствѣ.

Въ гражданскомъ и военномъ управленiи уроженцы Сацума, Нагато, Хидзенъ и Тоса, особенно двухъ первыхъ провинцiй, съ самаго начала захватили власть въ свои руки.

Съ тѣхъ поръ прошло 40 лѣтъ, была дарована конституцiя, науки получили распространенiе по всей имперiи, а Сацума продолжаетъ управлять флотомъ, Нагато армiей, и обѣ онѣ преобладаютъ въ гражданскомъ управленiи.

Вотъ въ этомъ смыслѣ еще существуетъ въ Японiи военная каста. Я о ней говорю здѣсь, чтобы обнаружить скрытую язву, которою еще не страдаетъ явно страна, но которая уже ощущается. Въ самомъ дѣлѣ, не слѣдуетъ думать, чтобы этотъ абсолютный перевѣсъ двухъ клановъ принимался бы съ радостью и безъ зависти остальною Японiею. Въ парламентѣ, въ печати и общественныхъ собранiяхъ уже проявляются, правда, пока еще робкiе, выпады противъ этого пережитка феодалльнаго режима, бамбацу — сейфу. Что касается армiи, вотъ что пишетъ одна изъ большихъ токiйскихъ газетъ[12] 6-го сентября 1909 г.

«Существуютъ двѣ вещи, можно сказать, двѣ язвы, отъ которыхъ страдаетъ наша армiя: первая — это безраздѣльный захватъ въ однѣ руки высшихъ должностей уроженцами провинцiи Нагато (въ теперешнемъ парламентѣ Ямагуци), вторая — соперничество, которое существуетъ между военнымъ министерствомъ, главнымъ штабомъ и главной учебной инспекцiей.

«Генералъ Терауци болѣе 8 лѣтъ удерживаетъ въ своихъ рукахъ портфель военнаго министра единственно потому, что онъ — уроженецъ Нагато. Равнымъ образомъ тотъ, кто не является его землякомъ, не можетъ разсчитывать на занятiе должности въ его министерствѣ. Хотя даровитые люди не рѣдки среди 13.000 офицеровъ нашей дѣйствующей армiи, но онъ не хочетъ имѣть ихъ вокругъ себя. Несмотря на ихъ долгую службу и ихъ выдающiяся способности, ихъ скорѣе назначатъ въ главный штабъ или инспекцiю, какъ напр., генерала Хонгоо, выдающiяся дарованiя котораго всѣмъ извѣстны. Наоборотъ, генералъ Нагаока назначенъ начальникомъ канцелярiи военныхъ дѣлъ министерства, потому что онъ изъ Цiоосюу (другое названiе Нагато), и также всѣ остальные начальники канцелярiй. Офицеры, выдѣленные въ главную инспекцiю — изгнанники, удаленные изъ министерства или главнаго штаба и презираемые безъ всякой причины коллегами, соужащими этихъ двухъ высшихъ административныхъ учрежденiй. Зло принимаетъ такiе размѣры, что скоро станетъ неизлѣчимымъ».