Военныя силы Японiи. Японская армiя въ 1910 году - [4]
Одинъ токiйскiй сатирическiй журналъ[7] бичуетъ въ рядѣ карикатуръ эту нелѣпую практику, являющуюся продуктомъ «патрiотизма навыворотъ» и неразумной боязни военной службы, цiоохей-хики.
Кромѣ уклоняющихся передъ освидѣтельствованiемъ есть еще такiе, которые уклоняются послѣ зачисленiя въ категорiю "годныхъ къ службѣ", или въ годичный контингентъ принимаемыхъ на службу: они становятся настоящими дезертирами. Благодаря ежегодному излишку призывныхъ по отношенiю къ малочисленности кадровъ мирнаго времени, военное законодательство является крайне снисходительнымъ и непритязательнымъ.
Вскорѣ послѣ прiема въ полкъ молодой солдатъ часто по маловажной причинѣ на докторскомъ осмотрѣ получаетъ годичную отсрочку, а затѣмъ легко вычеркивается изъ списка призываемыхъ на дѣйствительную службу и перечисляется въ государсвтенное ополченiе, состоя въ которомъ онъ можетъ разсчитывать, что никогда, даже при самыхъ серьезныхъ политическихъ осложненiяхъ, он не будетъ призванъ подъ знамена.
Но такъ какъ злоупотребленiя этимъ правомъ сдѣлались вопiющими, въ 1909 г. было введено болѣе строгое правило: "Съ момента поступленiя въ полкъ, т. е. съ 1-го декабря, каждый солдатъ, подвергшiйся заболѣванiю, лишающему его способности въ теченiе 2 мѣсяцевъ подъ рядъ нести службу, возвращается къ домашнему очагу, но онъ обязанъ явиться для отбытiя полностью своего срока службы съ призывными слѣдующаго года".
Такiя продѣлки наблюдаются не только со стороны малограмотныхъ крестьянъ и ремесленниковъ. Если надо признать, что потомки самураевъ рѣдко встрѣчаются среди этихъ "отступниковъ отъ военной службы", то нѣтъ недостатка въ молодыхъ людяхъ, очень образованныхъ и вполнѣ сознающихъ свои обязанности, которые стараются сначала получить отсрочку, а затѣмъ совсѣмъ уклониться отъ военной службы.
Имѣется нѣсколько спецiальныхъ и высшихъ учебныхъ заведенiй, ученики которыхъ пользуются отсрочкою призыва до момента окончанiя курса. Большое число молодыхъ тунеядцевъ, особенно послѣ послѣдней войны, для того, чтобы воспользоваться этимъ преимуществомъ, записывалось въ списки этихъ училищъ, совершенно не проходя курса наукъ. Жандармерiя возбудила противъ нихъ ожесточенное гоненiе; въ настоящее время число ихъ какъ будто уменьшается.
Послѣднiй доводъ, убѣждающiй насъ въ томъ, что военная служба, по крайней мѣрѣ для тѣхъ, кому приходится ее отбывать рядовымъ или унтер-офицеромъ, не является особенно желанною, — это, во-первыхъ, малое число вольноопредѣляющихся и, во-вторыхъ, малое число остающихся на сверхсрочную службу, откуда возникаютъ затрудненiя въ пополненiи армiи унтеръ-офицерами.
Въ обыкновенное время, когда никакiя страсти не разжигаютъ природнаго шовинизма японцевъ, когда жажда славы не кружитъ имъ головъ, частный интересъ, какъ и въ другихъ государствахъ, не легко приносится въ жертву общему интересу. Частный-же интересъ плохо мирится съ трехлѣтнимъ пребыванiемъ въ казармѣ, тѣмъ болѣе съ безпросвѣтною карьерою унтеръ-офицера. Въ виду тѣхъ-же точно причинъ, вопросъ о карьерѣ офицера стоитъ иначе. Не будучи слишкомъ блестящею, карьера эта доставляетъ офицеру уважаемое положенiе въ обществѣ, скромный достатокъ и въ то же время извѣстное обаянiе власти. Обладая правомъ командованiя, какъ-бы ни были узки его рамки, офицерство мнитъ себя снова кастою былыхъ временъ; притомъ каждый кадетъ, добросовѣстно работая, можетъ разсчитывать, что въ своемъ патронташѣ онъ несетъ, по крайней мѣрѣ, генеральскiе эполеты.
Въ концѣ настоящей работы я буду имѣть случай возвратиться къ вопросу о достоинствахъ и недостаткахъ японскаго солдата.
Если мимоходомъ я остановливаюсь на духѣ воинской дисциплины въ японской армiи, то лишь для того, чтобы опровергнуть нѣсколько ошибочныхъ понятiй, установившихся по этому вопросу. Дисциалина, кирицу, которая должна быть основнымъ свойствомъ каждой армiи, особенно замѣчательна у японцевъ, но она не для всѣхъ одинакова и, кромѣ того, въ военное время значительно строже, чѣмъ въ мирное.
Духъ обезличенiя и iерархической подчиненности въ Японiи является наслѣдiемъ семи вѣковъ феодализма. Гнуть спину передъ старшимъ, даже когда онъ неправъ, потому только, что онъ старшiй, ками, — является привычнымъ для японца тѣлодвиженiемъ. Странно то, что вмѣстѣ съ этимъ японецъ гордъ, очень тщеславенъ и обидчивъ. Впрочемъ, онъ является такимъ съ нацiональной точки зрѣнiя болѣе, чѣмъ съ индивидуальной.
Причина этого въ томъ, что въ Японiи отдѣльная личность при какомъ-бы то ни было режимѣ довольствуется немногимъ.
Имперiалистическая и семейственная теорiя синтоизма, такъ же, какъ и доктрины бусидоо[8], прочно внѣдрили чувство почтенiя къ старшимъ и повиновенiя во чтобы то ни стало.
Ученiе Конфуцiя, бывшее въ большой модѣ въ перiодъ Токугавскаго правленiя[9], только усилило эту склонность, унаслѣдованную отъ предковъ. Въ результатѣ получилось поразительное обезличенiе японца. Наши индивидуалистическiе взгляды, хотя и представляются съ теоретической точки зрѣнiя образцовыми, не успѣли еще поколебать въ японцѣ его пассивность и способность къ самотреченiю, столь цѣнныя съ военной точки зрѣнiя. До настоящаго времени именно въ этомъ сочетанiи нравственныхъ свойствъ народа, а не въ дарованiяхъ полководцевъ слѣдуетъ искать основную причину японскихъ побѣдъ.
