Военный летчик - [18]
«Это же коллективное наказание! - промелькнула мысль. - Мы опозорили училище, и теперь все они полны ненависти к нам».
Капитан энергичным голосом приказал!
– Всем первокурсникам снять одежду и пройти между двумя шеренгами.
Каждому из нас наносили удары ниже спины, держа мачете плашмя. Удары были настолько сильными, что форма тесака отпечатывалась на теле, оставляя темно-красный след.
Град оскорблений, издевательств и самых грубых проклятий обрушивался на нас вместе с ударами. Тех, кто пытался выскользнуть, водворяли на место, и на него вновь сыпались удары. Я находился в полубредовом состоянии, и в голове у меня вертелось: «Приказы не обсуждаются, а выполняются», «Единственно правильный ответ солдата - «Да, сеньор!». Но ничего не могло облегчить мою боль.
Начался второй акт спектакля. Лейтенант Санчео Москера приказал:
– За мной, бегом - марш!
Мы, голые и босые, побежали по каменистым окрестностям училища. Когда кто-либо из нас падал, оступившись в темноте или ударившись об острый камень, на него сыпались удары мачете, сопровождаемые грубыми оскорблениями и самыми грязными ругательствами.
Санчес Москера подавал команды:
– Ложись… встать, бегом - марш! Ложись… бегом - марш!
Приказы не обсуждаются, а выполняются, а чтобы мы не забывали, старшекурсники напоминали нам об этом каждую минуту.
«Что же со мной будет, если я вдруг потеряю сознание, или упаду, или отстану? - думал я. - Эта минутная слабость запомнится мне надолго, даже и после окончания училища еще останутся следы». Я уже почти с радостью замечал, как падали другие, и думал; «Если я и упаду, то чуть-чуть позднее, пусть пока они падают». Это успокаивало, становилось легче. Да, я радовался… когда другие падали!
Мы прибежали на конюшню. Лошади в это время были в поле.
– Снять доски с пола! Быстро, быстро! Ну что так медленно?
Когда были сняты доски с пола конюший, под ними открылась яма длиной почти сто метров, полная вонючей жижи, издававшей ужасный запах. Нас поставили по два, и раздалась команда: «Ползком!»
Старшекурсники словно обезумели. Слышалось их возбужденное, прерывистое дыхание.
Мы ползком передвигались в грязи, а затем на нас обрушились удары тяжелых ремней от полевой формы.
Нетрудно представить, что после первых же метров ужасный запах пропитал наше тело, волосы, проник в нос и рот. Навозная жижа попала даже в глаза. Когда кончились эти сто метров и все встали, мы с ног до головы были покрыты этой ужасной жидкостью. И снова бегом… Силы были на исходе. Я подумал, что все кончено. И тут снова послышалось: «Ложись! Повторить!» Вокруг стоял смех старшекурсников.
Так над нами совершалось насилие, грубое, бесчеловечное. Животные инстинкты человека проявились в полной мере. Удары тяжелых ремней обрушивались на наши спины. Некоторые из нас падали и уже не могли подняться. Отдельные старшекурсники начали проявлять нерешительность и боязливо улыбаться. Но волна истерии охватила остальных, и всю эту массу трудно было остановить.
Курсант Мачадо вдруг замер. В его ресницах и бровях застряли мелкие кусочки грязи. Волосы слиплись, и с них стекала черная жидкость. Все его тело, руки и ноги были какого-то неопределенного грязно-серого цвета, глаза как у сумасшедшего. Он мелко вздрагивал от утренней сырости. На лице застыла гримаса боли и безысходности, голос вырывался с хрипящим свистом, напоминающим вой.
– Сволочи! Это возмутительно! Я не отвечаю за проступки других!
Сержант Роке, высокий и грузный, тяжело дыша, с пеной у рта прыжком настиг курсанта и остановился перед ним. Медленно подняв взгляд, он вдруг взорвался, пытаясь нанести Мачадо удар тяжелой рукояткой пистолета:
– Ты дерьмо! Вот тебе! Мы через все это прошли, теперь вы получайте свое!
Я увидел, что Мачадо резким движением перехватил руку сержанта и кулаком нанес ему удар в лицо.
Град ударов обрушился на курсанта. Последнее, что я запомнил, - это столпившихся старшекурсников, избивающих лежащего в грязи Мачадо тяжелыми армейскими ремнями…
Потом нам пришлось пройти через «водопой для лошадей» - резервуары с водой, в которые утром сваливали громадные куски льда.
Я уже не обращал внимания на сильный холод и ледяную воду. Боялся одного - не заболеть бы воспалением легких и не остаться на второй год на этом курсе. Ужас охватил меня. Тело мое горело, ударов я почти не чувствовал.
– Бегом - марш!
Главный корпус училища, освещаемый тусклым светом наружных фонарей, казался таким желанным и близким.
«Все, больше не могу!» - подумал я с отчаянием.
– Пять минут на умывание - и спать! Сейчас два тридцать, через пять минут проверю! - разнесся по комнатам голос Санчеса Москеры.
Мы повиновались безропотно. Мне казалось, что его огромные черные глазищи просверливают меня насквозь, а самодовольная улыбка на лице как бы говорит: «Ну что ж, повинуетесь вы неплохо!»
Я шел по главному коридору в свое помещение, чтобы хоть немного отдохнуть, ведь осталось так мало времени. Но что это? Я не поверил своим глазам! Какое-то видение возникло передо мной! В свете тусклых огней коридора, там, где на стенах плясали тени, двигался неторопливой походкой, еле волоча ноги, номер 49! Он шел спать. Его глаза необычно блестели в темноте, как у загнанного животного. Он устало помахал мне рукой, грустно улыбаясь своими светло-серыми глазами.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».