Военный летчик - [115]

Старик примчался к министерству небритый, взбудораженный и, оттолкнув дежурного у входа, ворвался в здание. Найти кабинет министра не стоило большого труда, и отец без промедления вошел в него.

– Альварито! Какое чудо! Сколько раз я писал тебе, а ты так и не ответил. Как с неба свалился!…

Министру было под шестьдесят. При росте в шесть футов он казался грузным, даже толстым. Розовое лицо украшали огромные белоснежные усы, голова была совершенно седая. Он походил на помещика, типичного креольского помещика прошлых времен.

– Лулу, убивают моего сына!…

– Альваро Прендеса, лейтенанта?… Я знаю, ведь он кончил летное училище… Этого мальчишку-смельчака?… Недавно я видел его в отеле «Вилтмор», но он, кажется, меня не…

– Лулу, он погибает! Сегодня утром его арестовали по делу о мятеже в Сьенфуэгосе… Полчаса назад я прилетел из Гуантанамо…

С лица министра мгновенно сползла улыбка. Лицо его стало таким же белым, как и костюм. Он весь как-то сжался и медленно отвернулся к окну. Министр смотрел на улицу, а секунды бежали. Отец тоже молчал. Так прошло несколько минут. Затем Ковани энергично повернулся к другу:

– Ладно, Альварито, поехали…

Огромный черный «кадиллак» министра мчался по улицам Гаваны. За рулем сидел рослый негр в форме. Он умело вел машину. Они метались от одного полицейского участка к другому, выходили, спрашивали, подучали один и тот же ответ:

– Нет, министр, его здесь нет…

Наконец они добрались до следственного бюро, где у входа их пытались задержать.

– Вы знаете, кто я? Министр внутренних дел! Дежурный полицейский кинул на него довольно безразличный взгляд и закричал дежурному сержанту:

– Сержант! Министр внутренних дел просит разрешения войти!

– Пропусти-и-и!…

– Сержант, я хочу знать, где находится лейтенант Прендес, у которого, кажется, возникли какие-то осложнения. Он сегодня утром был арестован, - сказал министр. - Он здесь?

– Министр, посидите на этой скамейке, я пойду выясню.

Отец рассказывал мне потом, что его друг едва не лопнул от злости. Он, наверное, только сейчас начал понимать, что истинными министрами здесь были Вентура, Лаурент, Карратала, Иренальдо и другие, а не он, Камачо Ковани.

Входили и выходили полицейские. Один из них, довольно пожилой, неожиданно подошел к министру:

– Доктор, что вы здесь делаете? Что случилось?…

– Ищу сына вот этого сеньора, он лейтенант.

– Пилот?

– Да, пилот.

– Министр, чего бы мне это ни стоило… - пробормотал полицейский тихим голосом. - Помните, вот уже много лет я ваш должник и все сделаю для вас… Парень этот здесь, его так тщательно изолировали, что никто из нас не смог даже увидеть его. Дела его плохи. А все из-за восстания в Сьенфуэгосе. Действуйте побыстрее, не то его прикончат…

В это время в помещение вошел Фагет и, взглянув на министра, узнал его. Тот сразу же подошел к полковнику. Они отошли в сторону, и Фагет понял: министр знает, что я нахожусь здесь и что я жив. Это привело его в бешенство.

– Черт подефя, откуда ты взял, что этот тип у нас? Я такими делами не занимаюсь, у меня - гражданские.

– Послушай, Фагет, - произнес министр, - я не защищаю его. Просто его отец - мой хороший друг. Единственное, чего я прошу, - это отдать его под суд… Я знаю, что лейтенанта привезли сюда и что пока с ним не покончили… Кстати, и его отец в курсе дела…

Министр пошел к выходу, за ним - мой отец. Черный «кадиллак» несся по улицам. Министр рассеянно смотрел в окно.

– Альварито, это все, что я мог для тебя сделать. Все остальное не в моих силах, и ты это прекрасно понимаешь. Сын твой влип в очень скверную историю.

На коврике, покрывавшем пол автомобиля, чернел автомат. Отец рассматривал его.

– А почему бы тебе не послать все к чертовой матери?…

– Думаешь, это легко? Ведь меня впрягли в общую колесницу…

Министр довез отца до гостиницы «Бристоль», где тот остановился, и пообещал, если узнает что-нибудь новое, позвонить ему по телефону. Черный «кадиллак» сорвался с места и скрылся во мраке ночиой улицы.

В глубине длинного туннеля загорается маленький огонек. Он медленно приближается ко мне… В моей голове что-то начинает проясняться, но силы покидают меня. Я не могу поднять голову. Неужели мне подсыпали какую-то отраву? Может, в молоко, что так любезно принес тюремщик?… Я борюсь против мучительно сладкого наваждения погрузиться в сон. Проклятая ночь!… Скрипит решетчатая дверь, в ее проеме показывается фигура тюремщика… Это… Это же Чирино Пьедрас! Пилот из нашей эскадрильи и мой товарищ по полетам! Брат полковника Пьедраса…

– Прендес - предатель! - кричит он. - Подонок! Ты предал своих друзей!…

Издалека доносятся другие голоса:

– Успокойтесь, лейтенант, не время сейчас… Рычащие и улюлюкающие голоса, сквозь которые я различаю проклятия и угрозы, постепенно удаляются. Чирино словно жалуется полицейским:

– Этот предатель, которого бросили в камеру… - Он перешел на истерический крик: - Мы же вместе с ним летали! Это Прендес! Это Прендес! Это Пренде-е-е-эс!

Я вновь слышу скрежет дверей, которые то открываются, то закрываются… Голоса выкрикивают что-то угрожающее. Словно налетела свора рычащих псов… Подняв голову, я вижу Вентуру: он стоит за решетчатой дверью. Я узнаю его по длинным бакам, усам и белому костюму из дорогого дриля. Он не один - рядом садист Лаурент, полковник Катасус с бегающими глазками в еще человек десять. На пальцах у них блестят кольца, во рту - золотые зубы; запах дешевого одеколона вытесняет из камеры все остальные запахи. Эти люди пришли сюда, чтобы прикончить меня, а не допрашивать. Это видно по их глазам. Они знают все… Имена всех… все… все… Когда они знали только обо мне, еще оставалась надежда… Но сейчас десятки заговорщиков схвачены. Теперь меня ничто не спасет…